Заслуживают внимания наблюдения Л. В. Даниловой относящиеся к дани и полюдью. «В киевские времена,— пишет она, — дань платили общины подчиненных смердов, общины же, принадлежавшие к главенствующей общности, были обязаны полюдьем (даром, полюдьем даровным) — побором, выросшим из старинного обычая поочередного пребывания князя с его окружением в каждой из возглавляемой им в совокупности общин».665 К сожалению, Л. В. Данилова проявляет непоследовательность насчет смердов, когда страницей ниже говорит о том, что «в начальный период формирования княжеской власти и дружины полюдье могло и не выражать отношений эксплуатации, оставаться компенсацией за выполнение общественных функций. Но к IX-X вв. его социально-экономическое содержание изменилось. Для подвластных общин смердов сбор полюдья был сопряжен с внеэкономическим принуждением».666 У Л. В. Даниловой, как видим, смерды платят то дань, то полюдье, с чем, разумеется, нельзя согласиться.
Приведенные суждения историков о дани и полюдье составляют не правило, а исключение, ибо подавляющее большинство исследователей не отличают дань от полюдья.667 Но верно ли это? Прислушаемся к известиям (к сожалению, весьма малочисленным) о полюдье, которыми располагает современная наука.
Впервые термин «полюдье» встречаем в иностранном источнике середины X в. — сочинении византийского императора Константина Багрянородного «Об управлении империей».668 В греческий текст своего трактата Константин вводил славянские слова почти в точной звуковой передаче. К ним относится и слово «полюдье».669
Г Рассказывая об образе жизни росов, василевс сообщает, что осенью, когда наступит ноябрь, «архонты выходят со всеми росами из Киева и отправляются в подюдия, что именуется "кружиением", а именно — в Славении вервианов, другувитов, кривичей, севериев и прочих славян, которые являются пактиотами росов. Кормясь там в течение всей зимы, они снова, начиная с апреля, когда растает лед на реке Днепр, возвращаются в Киев».670 По мнению Л. В. Черепнина, здесь Константин ведет речь о «княжеских "мужах", получивших в лен сбор дани с общинников».671 Но у нашего информатора в данном случае ничего не сказано о сборе дани, а тем более — о пожаловании дани в лен княжеским мужам. Он повествует лишь о зимнем кормлении росов и их архонтов в землях «вервианов, другувитов, кривичей, севернее и прочих славян». Все остальное — домыслы ученого. Правда, намеком на сбор дани может служить указание Константина на то, что названные им славянские племена являются «пактиотами росов». Но термин «пактиот» означал как данников, так и союзников.672 Следовательно, нельзя с полной уверенностью утверждать, в каком смысле употреблен этот термин в данном месте трактата.673 Мы вовсе не отрицаем возможность того, что в цитированном тексте сочинения императора взимание дани подразумевается, хотя об этом прямо не сказано. Но нам хотелось бы подчеркнуть, что Константин с полной ясностью лишь говорит о «полюдиях», именуемых «кружениями»(круговыми объездами674), и о «кормлении» русов, которое отождествлять со сбором дани нет достаточных оснований. Свидетельство императора не столь однозначно, как может показаться с первого взгляда. Вот почему несколько торопливым нам представляется толкование новейшими комментаторами «полюдий» Константина как форм «взимания дани "росами" с подвластных им славянских племен».675
Позднее, в XII в., термин «полюдье» появляется в древнерусских источниках. В жалованной грамоте великого князя Мстислава Владимировича и сына его Всеволода Новгородскому Юрьеву монастырю, датируемой 1130 г.,676 читаем: «Се аз Мьстислав Володимир сын, дьржа Руську землю, в свое княжение повелел есмь сыну своему Всеволоду отдати Буице святому Георгиеви с данию, и с вирами, и с продажами... А яз дал рукою своею и осеньнее полюдие даровьное, полътретиядесяте гривьн святому же Георгиеви».677 Тут дань и полюдье различаются.678 Другой Мономашич, князь Ростислав, учреждая смоленскую епископию, дал «святей Богородици и епископу десятину от всех даней смоленских, что ся в них сходит истых кун, кроме продажи, и кроме виры, и кроме полюдья».679 Формула пожалования Ростислава производит двойственное впечатление: с одной стороны, она как будто бы отличает дань от полюдья, а с другой, — совмещает эти понятия. Поэтому в историографии на сей счет и мнения высказываются разные. Так, М. Д. Приселков полагал, что Уставная грамота Ростислава «различает дань и полюдье».680 Согласно же М. А. Дьяконову, А. А. Зимину, Я. Н. Щапову и Л. В. Алексееву, полюдье и дань здесь совпадают, как частное с общим. Иначе, полюдье являлось одним из видов дани.681 Нам думается, что ближе к истине был М. Д. Приселков, и вот — почему.