— Большинство мужчин считает, что счастье — в их работе, — ответил лорд Кастльфорд. — Так казалось и мне до встречи с тобой. Теперь я знаю, что работа, и успех, и слава, которую можно достигнуть, — лишь бледные тени счастья, что приносит с собой любовь.
— Но, предположим, вы отказались от всего ради меня, — сказала Ямина. — А потом, если бы вы поняли, что этого недостаточно, что осталось бы? Несчастье, горечь и неизбежное разочарование.
— Может, это и так для большинства людей, — ответил лорд Кастльфорд, — но мы с тобой не такие, Ямина. Мы оба знаем, что наши чувства друг к другу — не мимолетное увлечение, которое, как ты сама сказала, подобно искре, что быстро разгорается в пламя и быстро гаснет, оставляя лишь пепел. Наши же чувства — настоящие.
— Как вы можете быть так уверены?
— А ты — нет?
— Вы же знаете, что я уверена! Но мне нечего терять! У меня за спиной нет долгих лет тяжелой работы, нет амбиций, которые есть у вас, и вы не станете этого отрицать.
— Я признаю, что в прошлом амбиции определяли мою жизнь, — согласился лорд Кастльфорд. — Я обрадовался, получив письмо лорда Пальмерстона с направлением в Грецию, потому что это было еще одним шагом вверх по карьерной лестнице. Но теперь меня не интересует ни Греция, ни Париж, ни Лондон. Мне нужна лишь ты одна!
— Вы думаете, что вам будет этого достаточно? Как может одна женщина стать для вас всем на свете, заставить забыть все вокруг, даже если ваше тело будет удовлетворено?
Лорд Кастльфорд улыбнулся:
— Ты очень красноречива, моя дорогая, но уверяю тебя, я не одержимый страстью юноша, который сгоряча принимает решения. Я уже все обдумал. Я взвесил последствия своих действий и знаю, что мой поступок будет правильным. Единственное, что имеет для меня значение, — это стать твоим мужем.
Ямина ничего не ответила, но продолжала смотреть ему в лицо. Внезапно ее глаза наполнились слезами.
— Любимая! — сказал он и, подойдя к ней, заключил в объятия.
Она уткнулась лицом в его плечо, и лорд Кастльфорд ощутил, что она задрожала.
Затем она, запинаясь, произнесла:
— Я… не знала… что мужчины вообще могут быть… такими… замечательными! Такими… нежными… любящими… и заботливыми!
— Ты никогда не знала мужчину, который любил бы тебя так, как я, — сказал лорд Кастльфорд. — И никогда не узнаешь никого другого!
Он еще крепче обнял ее.
— Я буду очень ревнивым мужем!
— Я еще не говорила, что выйду за вас замуж, — напомнила Ямина. — Если уж на то пошло, мы так мало знаем друг о друге. Может, вы будете разочарованы, когда узнаете меня лучше!
— Я знаю все, что для меня важно, — возразил лорд Кастльфорд. — Возможно, если бы кто-нибудь слушал наш разговор, то счел бы странным, что я не знаю твою фамилию. Это не столь значительно, но, может, мне следовало бы взять это на заметку.
Он произнес эти словах улыбкой, но Ямина стояла, не шелохнувшись, по-прежнему прижимаясь к его плечу.
— Все русские фамилии похожи одна на другую, — сказала она. — Что действительно важно для меня — это то, что я русская, и женитьба на мне — девушке из враждебного государства — станет крахом вашей карьеры.
— В мире много других вещей, кроме карьеры, — ответил лорд Кастльфорд. — В Англии у меня есть поместье. Когда война закончится, мы сможем отправиться туда. Думаю, ты будешь очень счастлива в этом доме. А пока мы все равно будем вместе. Мы поедем в любую нейтральную страну и сможем лучше узнать друг друга. Мне хочется так много узнать о тебе, моя красавица!
— Мне с трудом верится, что вы говорите мне такие вещи, — прошептала Ямина. — Все это так замечательно, это часть солнечного света, часть музыки волн, но… Я должна убедить вас в том, что вы… совершаете… ужасную ошибку!
Она высвободилась из его объятий и произнесла:
— Позвольте мне уехать на то время, пока не закончится война. Мы сможем писать друг другу письма, и затем, если наша любовь выдержит испытание временем… тогда настанет момент подумать о браке.
Лорд Кастльфорд рассмеялся веселым, беззаботным смехом.
— Дорогая моя! Ты и вправду думаешь, что я позволю тебе скрыться после всего того, что произошло вчера? — спросил он. — Только подумай, что тебе пришлось пережить. Что, если бы тебя обнаружила разъяренная толпа турок и сочла тебя шпионкой? Что, если тебе не удалось бы бежать из султанского гарема? Нет! Нужно, чтобы о тебе кто-то заботился — именно это я и собираюсь делать.
— Я не выйду за вас замуж, — сказала Ямина. — Я стану вашей любовницей. Я буду прислуживать вам. Буду делать для вас все, что вы попросите, но ни в коем случае не лишу дипломатический мир такого выдающегося деятеля.
— Незаменимых людей нет, — ответил лорд Кастльфорд. — Но только не для любящей женщины. Ты нашла бы кого-нибудь, кто заменил бы меня? Ответь на этот вопрос!
Ямина сцепила руки.
— Вы прекрасно знаете, что, встретив вас, я никогда не смогу полюбить никого другого. Вы были правы, когда сказали, что наша любовь особенная. Она божественна и, быть может, существовала тысячи лет, прежде чем мы встретились снова. Но, поскольку она… такая особенная, если мы немного подождем, это не будет иметь значения.
— Мы не будем ждать! — твердо заявил лорд Кастльфорд. — Эльчи полагает, что Севастополь падет через два или три месяца, а это значит, что к Рождеству наступит мир. Но для меня это не главное. Ты нужна мне, Ямина, именно сейчас, и я никуда тебя не отпущу! И, дорогая моя, ты нужна мне не как любовница, а как законная жена!
— Что же я могу вам сказать? Как убедить вас в том, что вы совершаете ошибку? — в отчаянии спросила Ямина.
Лорд Кастльфорд обнял ее и развернул лицом к себе.
— Это единственный довод, который я готов выслушать! — сказал он и поцеловал ее.
Ямине показалось, словно в его поцелуе было нечто божественное, словно он посвятил себя ей.
Затем она вся затрепетала от прикосновения его губ и, прижимаясь к нему, больше не хотела спорить или протестовать.
Она любила его, и эта любовь унесла их в небеса, туда, где не было ни проблем, ни трудностей, а только неземное, божественное сияние.
Прошло немало времени — им показалось, словно целое столетие, — прежде чем лорд Кастльфорд поднял голову и взглянул на раскрасневшееся, счастливое лицо Ямины.
Его глаза радостно сияли, светясь какой-то нежностью, которую Ямина не видела раньше.
— А теперь скажи мне, что есть на свете что-нибудь важнее нас и нашей любви, — мягко произнес он.
— Конечно, нет, — согласилась Ямина, — ты для меня — земля, небо и море! Ты — весь мой мир… мне не нужно ничего, кроме тебя! — Впервые с момента их встречи она обратилась к нему на ты.
Он радостно вздохнул, а затем поцеловал снова, медленно и нежно. Она ощутила словно отдала ему всю свою душу…
Вечером она вновь спорила с ним, но уже не так серьезно.
Ее возлюбленный держался со спокойной уверенностью. У него был вид человека, который принял важное решение, и ничто не сможет сбить его с избранного пути.
Лорд Кастльфорд просто повторил, что когда они прибудут в Афины, он, как и ожидается от него, в первую очередь нанесет визит королю. Затем немедленно напишет в Лондон, сообщив о своей отставке лорду Пальмерстону, и объяснит, что подождет в Афинах до тех пор, пока ему на замену не отправят другого министра.
— Я многим обязан министерству иностранных дел, — сказал он Ямине, — но это не должно отвлекать нас от приготовлений к бракосочетанию, которое произойдет как можно скорее.
— У нас с тобой разное… вероисповедание, — еле слышно произнесла Ямина.
Лорд Кастльфорд пожал плечами:
— Мы оба христиане, но для меня не имело бы значения, даже если бы ты была мусульманкой или женщиной из племени готтентотов. Самое главное — чтобы нас связали брачными узами и ты не смогла бы убежать от меня.