Но даже для самовлюбленного визиря это звучало бы…
Натянуто звучало бы. — Ты ослепляешь меня своим величием».
«Ах, соловей души моей! — визирь Шамулай расплылся.
Дело бодро двигалось к свадьбе…
Но неожиданно визирь задал вопрос мне! — А ты, павлин моего сердца?
Я тебя тоже?»
«Я?
Павлин? — Я на всякий случай оглянулась.
Никаких павлинов рядом не было.
Только я и Лейла.
Лейла и я. — Ты меня тоже что?»
«Я тебя тоже ослепляю?
Ослепляю своим величием?»
«Ага!
Конечно.
Того!
Ослепляешь меня.
Визирь Шамулай!
Ослепляешь своим величием».
КРАСОТОЙ МОЖНО ОСЛЕПИТЬ, И ЗА КРАСОТУ ОСЛЕПИТЬ.
«Что же мы ждем? — Визирь раздулся, как шар. — Я милостиво разрешаю прийти ко мне.
Осторожно.
В ограде колючки натыканы.
Я недавно халат порвал.
Чуть левее — там ограда ниже.
Перелезайте через нее.
И ко мне».
«О сад, сада!
Солнце солнца! — За спиной визиря возникла…
Наложница Глицерина возникла.
Судя по недовольному голосу…
Глицерина не считала визиря садом сада.
И солнцем солнца тоже не считала. — Тебе пора на ложе, мой мул.
В саду ветрено.
Застудишь себе…
Застудишь то, что осталось…» — Глицерина силой потащила визиря в дом.
Словно он не хозяин.
А — игрушка.
И визирь…
Посопротивлялся для вида.
И потащился за наложницей Глицериной.
«Как она за ним присматривает, — я восхитилась. — Настоящая охранница.
Глицерина любит визиря».
«Визиря никто не любит.
Любят его деньги. — Лейла поджала губы. — Облом с визирем.
На сегодня облом.
Но это и хорошо.
Значит, чем больше обломов сейчас, тем меньше обломов потом».
«Лейла?»
«Да, Церера».
«Визирь дома.
А мы собрались к нему в балаган».
«Да…
Ошибочка.
Но, — Лейла пальчиком показала на свет факелов в саду визиря Шамулая. — Рабы готовят носилки.
Визирь Шамулай не возжелал спать.
Насмотрелся на нас.
На нашу блестящую красоту.
Теперь точно в балаган попрется.
Так что…
Действуем, Церера».
«Ага!
Только бороду приклею».
Мы набрали смолы в саду.
Смола со сливовых деревьев.
Липучая смола.
Лейла мне бороду приклеила этой смолой.
И усы приклеила.
А потом не могла пальчики от смолы очистить.
Я лизала пальчики на левой руке Лейлы.
Лейла лизала на правой.
Смола сладкая.
Затем мы нашли одеяния.
Одеяния в доме.
С блестками.
С подкрашенным мехом скунса халат.
«В темноте сойдет за купеческие одежды, — Лейла с сомнением меня осмотрела. — Никто не будет приглядываться.
Ночью нельзя пристально смотреть на прохожих.
Иначе можно глаза потерять.
У тебя же кинжал, Церера.
Кинжал в корзинке.
У нас кинжал», — Лейла погладила меня по руке.
«Выходим?»
«На дело!
На правое дело идем, Церера!
Наложницу из лап визиря выручать…!»
Мы вышли из дома.
Старались держаться ближе к заборам.
«Ярмарка! — я даже остановилась. — Светло, как днем!
Будто солнце светит!»