От сладкого у девушек слипается.
Но ты же не девушка.
Ты — почтенный седоусый купец.
Седобородый купец».
«Моя седая борода говорит сама за себя», — я понимала, что должна молчать.
Голос меня выдаст.
Но не могла остановиться.
Мы, девушки, обожаем поболтать.
Лейла услышала мои мысли.
Ущипнула меня за попку.
Предупреждающий щипок.
«Уважаемый купец желает переодеться?»
«Переодеться?» — Я вытаращила глаза на скупщика краденого.
«У меня найдется для тебя, — старьевщик подмигнул мне. — Халат, шитый золотом.
Визирю не стыдно ходить в этом халате.
Шапка с драгоценным мехом койота…
Много чего есть…»
«А одежды Повелителя у тебя можно купить?»
«Господин желает одежды Повелителя?
Достанем…»
«Нет.
Я пошутила… — Я кашлянула. — Пошутил».
«Если господин прикажет, то я могу.
Женскую одежду.
Очень красивые женские наряды.
Из-за три моря привезли».
«Женские одежды? — Я не переставала удивляться. — Что ты мне предлагаешь, старьевщик?
Я — мужчина.
Седая борода.
Седые усы.
Купеческий халат.
Зачем мужчине женские одежды?»
«Нуууу.
Подаришь какой-нибудь танцовщице.
Или певичку наградишь, — скупщик краденого не смутился.
Заговорщицки прошептал. — Некоторые важные господа…
Очень некоторые.
Крайне важные…
Покупают женские одежды для себя.
Для разнообразия.
Ведь человек в жизни должен попробовать все».
«Я не человек.
Я — купец». — Я вздрогнула.
Между лопаток замерзла струйка пота.
Подумала:
«Неужели, старьевщик понял, что я не…
Не мужчина я.
Или…
Ну, понял и понял.
Ведь он сам сказал, что некоторые мужчины любят одеваться в женские одежды.
Чтобы почувствовать себя женщиной.
Значит, найдутся и женщины, которые иногда переодеваются в мужское.
И бороду себе приклеят.
И усы седые.
И купеческие одеяния примерят.
Как, например, я…
Я думала, что я одна так переоделась.
Возможно, что многие женщины так пробуют.
Для подогрева интереса.
Или хочется почтенной матроне сходить в балаган.
Под своим видом — нельзя женщине войти в балаган.
Засмеют.
Мужу доложат.
А в мужской одежде женщина может делать мужское.
Хотя и видят стражники, что она – женщина под мужской одеждой.
Догадываются охранники.
И старьевщик догадывается.
Но никто ничего не говорит.
ПОТОМУ ЧТО В ЭТОМ МИРЕ ГОВОРЯТ ТОЛЬКО ДЕНЬГИ, К СЛОВУ ДЕНЕГ ВСЕ ПРИСЛУШИВАЮТСЯ.
Или…
Или все это только мне кажется…»
«Господин!
Господин! — Лейла дергала меня за рукав халата. — Купи мне одежды дорогие».
«Чтоооо?» — Я сорвалась на писк.
На мужской писк…
«Рабыня посмела просить? — старьевщик удивился.
Но удивился с улыбкой. — Рабы одежды не носят.
Рабам одежды не нужны».
«У меня особые отношения с моей рабыней, — я пришла на выручку Лейле.
И себе тоже на выручку пришла. — Многим мужчинам нравится смотреть, как девушка скидывает с себя одежды.
Но, если нет одежд?
Вот беда тогда!
Беда для всех!
Я придумал наряжать свою рабыню.
Наряжаю ее в шелка.
А потом рабыня скидывает с себя одежды».
ЧТОБЫ РАЗДЕТЬ, СНАЧАЛА НУЖНО ОДЕТЬ.