Увидели раба у купальни.
КОГДА ХОЗЯЕВА БОДРСТВУЮТ, РАБЫ НЕ ИМЕЮТ ПРАВО СПАТЬ.
Гости начали пинать Эзопа.
Спросонья он не понял сразу.
Подумал, что его другие рабы пинают.
Эзоп начал крыть гостей отборными ругательствами.
В ответ гости еще сильнее били его.
Эзоп протер глаза.
«Ох!
Вы не давали мне спать спокойно.
Патриции!
Я вас с рабами спутал.
Так бывает, когда патриций превращается в раба».
Тут патриции еще сильнее начали бить Эзопа.
Осыпали проклятиями.
Горшечники на ярмарке так не проклинают.
Но Эзоп молчал.
Наконец, патриции устали:
«Мы глупее раба.
Мы пытаемся криками и побоями научить раба уму и вежливости».
Патриции оставили Эзопа в покое.
А он им гавкнул вслед…
ЛАЯТЬ НЕ ТОЛЬКО СОБАКИ МОГУТ.
Я написала басню.
Очень гордилась.
И решила прочитать Эзопу свое творение.
«Льянка!
Ты хвастливо именуешь себя величайшей сочинительницей, — Эзоп склонил голову. — Ожидаешь моего одобрения».
«Ну да, ну да!
Эзоп!
Ты — мудрец.
Философ.
Тебе понравилась моя басня?
Ты разделяешь мое высокое мнение о моей гениальности?
Ты же не посмеешь сказать, что поражен моей глупостью.
И не скажешь, что басня убогая.
Ведь я гениально сочинила.
Или я должна быть чуточку скромнее?»
«Нет, Льянка!
Никакой скромности!
Тем более что ты обнаженная сидишь передо мной.
ГОЛЫЕ СКРОМНЫМИ НЕ БЫВАЮТ.
Правильно, что ты хвалишь себя, Льянка.
Рабы бы тебя не похвалили…»
СЛУГА НИКОГДА ИСКРЕННЕ НЕ ПОХВАЛИТ СВОЕГО ГОСПОДИНА.
Я снова играла с Эзопом в Даму с собачкой.
Эзоп на четвереньках бежал за мной.
«От жары я взбесился, — Эзоп догнал меня. — Ведь я сейчас собачка.
А собаки от жары бесятся. — Эзоп укусил меня за ногу.
Больно укусил.
До крови. — Прости госпожа свою собачку.
Снизу на тебя открывается потрясающий вид.
Вот я и не удержался».
«Было…
Необычно было, — я рисовой лепешкой вытерла кровь. — Приятно было.
Я не знаю — наказать тебя, или наградить.
Еще не придумала.
Съешь лепешку.
Тогда в следующий раз не укусишь меня».
Я бросила рисовую лепешку Эзопу.
«Госпожа, — рабыня Амальгама выхватила лепешку из рук Эзопа. — Если ты отдашь эту лепешку Эзопу, то все рабы кинутся тебя кусать».
ВСЕ УКУСЫ ЗАГАДОЧНЫЕ.
На пиру мой муж Иадмон подозвал к себе Эзопа.
«Раб!
Мне донесли, что ты с моей женой играешь».
«Да ты, что, господин, — Эзоп проблеял. — Как же я могу.
Как же я могу не чувствовать взгляд нашей госпожи на своей спине.
А мягкий смех госпожи Льянки?
А ее одобрения?
Я вижу твою жену Льянку обнажённой, даже долго после того, как она ушла из комнаты.
Я подглядываю за нашей госпожой Льянкой.
Особенно, когда она крутится перед зеркалом.
Мой подбородок тогда дрожит от напряжения.
Я вижу глаза Льянки.
Ее глаза пылают.
Румянец заливает бледные щеки Льянки.
Она становится похожа на львицу.
Львицу без хвоста.
Ты, наверняка, понимаешь меня, господин Иадмон.
Ты обращаешь внимание, что дело не только в соблазнительных очертаниях тела госпожи.
Взгляни на свою жену, мой господин.
Только она умеет так соблазнительно.
Так соблазнительно облокачивается на мраморный столик.