Опускает подбородок на сложенные руки.
Никто не успокоится.
Пока…
Пока нет причины.
А ты спросил — играю ли я с нашей госпожой, твоей женой Льянкой.
Конечно, же нет!
Мой господин!
Разве я посмел бы играть с красотой?
Я же уродливым родился»
«Клянешься, Эзоп?»
«Клянусь, мой господин».
«От меня ты лживыми клятвами спасаешься, Эзоп.
Но от зависти рабов не спасешься».
НЕ ВОЗЖЕЛАЙ ЖЕНУ ГОСПОДИНА СВОЕГО, ЛЮБИ ЕЕ ПРОСТО, БЕЗ ЖЕЛАНИЯ ЛЮБИ.
«Госпожа! — Эзоп утром начал клянчить. — Ты приблизила меня к себе.
Кормишь.
Поишь.
И все такое…
Но я остаюсь простым камнетесом.
Я же хочу возвыситься».
«Желаешь возвыситься, Эзоп? — Я зевнула. — Возвышу! — Я призвала рабынь. — Оденьте этого раба, как патриция.
Одежды возьмите у моего мужа Иадмона.
Украсьте Эзопа павлиньими перьями».
Вскоре Эзоп преобразился.
Наряженный.
Напомаженный вышел к другим рабам.
«Вы — рабы!
Вы — грязные свиньи!
Я же для вас — Солнце Вселенной!»
Рабы обиделись.
Отвернулись от Эзопа.
Тогда он вошел на пир.
Патриции пировали за столом.
«Я — ваш! — Эзоп развел руками. — Я один из вас.
У меня павлиньи перья!»
«ПАВЛИНЬИ ПЕРЬЯ НЕ СДЕЛАЮТ ПАТРИЦИЕМ», — знатные люди разозлились.
Они выщипали Эзопу все павлиньи перья.
Засунули ему...
Сделали ему хвост из павлиньих перьев.
С позором вытолкали к рабам.
Но и рабы не приняли Эзопа.
«Ты обливал нас глубоким презрением, — рабы кричали на Эзопа. — Госпожа тебя приблизила.
Но патрицием ты не стал.
Отправляйся к госпоже».
«Льянка, — Эзоп с оханьем ко мне приполз. — Игра Павлин и Патриции не удалась.
Меня побили.
Одежды с меня сняли.
Павлиньи перья выщипали.
И засунули их…
Вытащи перья».
«Нет, Эзоп!
Оставь перья в себе.
Игра в Павлина продолжается…
Распуши свой хвост, павлинчик.
Порадуй меня яркими красками…»
ПАВЛИН ГОСПОЖЕ НЕ ДРУГ, А — ПОДРУГ.
Я к зеркалу присела.
Рабыни мои чудесные волосы приглаживают.
Раб рядом пол мраморный натирает.
Натирает и натирает.
От меня раб не отходит.
Эзоп пришел.
На раба косо посмотрел.
И с язвительностью ему говорит:
«Друг!
Я сразу понял, в чем дело.
Ты на нашу госпожу смотришь.
И не просто смотришь.
Ты любуешься госпожой Льянкой.
Надеешься на то, что госпожа тебя призовет.
Но я рядом.
Палкой тебя огрею!
Так что на госпожу не засматривайся.
Потешься надеждой.
Это тебе можно.
Но насытиться госпожой я тебе не дам».
«Эзоп! — Я засмеялась. — Ты меня насмешил».
«Я — твой лебедь, госпожа, — раб полотер вдруг возжелал до дерзости. — Госпожа Льянка.
Хочешь, я тебе лебедя покажу?»
Но Эзоп его остановил:
«Лебедь?
Нет, дружок.
Ты — ворон.
Увидел ворон, что у госпожи тепло.
Ждешь, когда госпожа перышки сбросит.
Сытно под боком у госпожи.
Вот ты вокруг и вертишься.
Сначала ты молчал.
Но потом осмелел.
Хочешь, чтобы госпожа Льянка тебя приняла.
Я же сразу сообразил, с кем имею дело» — Эзоп вытолкал полотера на улицу.