И меня же будешь винить в твоей нищете.
Попадешь в нищету по своей доброте.
Но я буду перед тобой виноват.
Ты же меня побьешь.
Или даже на кол посадишь».
«Эзоп!
Но как же ты будешь без моих подарков?
Без шелков и бархата?»
«Не беспокойся, Льянка!
Я сам возьму то, что мне понравится.
А теперь, давай играть в белку и енота…»
Льянка засмеялась:
«Церера! — Я могу долго рассказывать.
О себе…
Долго, и красочно.
Скажи мне, Церера…
А еще лучше — покажи…»
«Что показать? — Я нервно закусила губку. — Я перед тобой, как развернутый пергамент.
Все мои иероглифы видны…»
«Покажи, что ты умеешь…»
«Умею?
Льянка…
Ты не…»
«Что ты умеешь, как стражница, Церера.
Покажи.
А потом я покажу…
Покажу, что я умею».
МЫ СТАРАЕМСЯ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ПОКАЗАТЬ, ЧТО УМЕЕМ.
«Ограбили! — В комнату ворвался купец. — Обокрали!
Жену мою Льянку украли».
Борода купца скомкана.
В волосах застрял скелет селедки.
Глаза сверкали украденными рубинами.
«Льянка?» — Купец застыл около статуи Великого.
«Иадмон?» — Голос Льянки заледенел.
«Льянка преобразилась, — я подумала. — Со мной ласково разговаривала.
Но с этим купцом…
Будто бы он ей враг…»
«Мой, так сказать, муж, — Льянка повернула прелестную головку ко мне. — Не обращай на него внимания, Церера.
НЕДОСТАТОК ПРИЛИЧНОГО ВОСПИТАНИЯ ОН КОМПЕНСИРУЕТ ДЕНЬГАМИ».
«Мууууж?» — На меня напала икота.
«Иадмон? — Льянка быстро взяла ситуацию в свои руки. — Ты был патрицием.
Теперь ты — купец.
Купцы больше зарабатывают.
Но где твои хорошие манеры?
Врываешься в мою комнату.
Кричишь.
Предъявляешь.
Ты, мне предъявляешь?» — Льянка вскочила.
Воткнула кулачки в бока.
«Льянка, — голос купца задрожал. — Я.
Йа…
Я думал, что ты с мужчиной».
«Иииих.
Иадмон, Иадмон!
Может быть, ты подумал, что в балагане найдешь себе сердечного друга».
«Нет, Льянка!
Я тебе сейчас все объясню».
«Самая глупая фраза, которую я слышала, — Льянка фыркнула. — Если хочешь — объясняй сразу.
А не подготавливай фразой — Я тебе сейчас все объясню».
«Мне сказали…
Доложили…
Раб Копейск донес.
Что ты в балагане предаёшься блуду.
С мужчиной».
«С мужчиной?» — Льянка надменно захохотала.
Я даже позавидовала.
Вот бы мне так научиться лгать.
«Нуууу», — муж Льянки растеряно оглядывался.
«Муженек!
Посейдончик! — Льянка произнесла нежно.
Но от этой «нежности» у ее мужа затряслись руки. — Где ты видишь здесь мужчину? — Льянка взяла меня за руки. — Моя подруга Церера.
Иадмон.
Если найдешь в Церерочке хоть что-то мужское, то я обреюсь наголо.
Узкая талия.
Длинные ноги.
Красивые ноги.
Высокая грудь.
Упругая.
Ну и все остальное».
«Но раб сказал, что видел, как в эту комнату входил мужчина», —Иадмон задрал подбородок.
«Входил мужчина, — Льянка процедила сквозь зубы. — А стал девушкой.
Иадмон?»
«Да, моя любимая женушка».
«Ага!
Теперь я уже любимой стала?
КОГДА МУЖЧИНА ВИНОВАТ, ТО ОН ИЗВИНЯЕТСЯ ПЕРЕД ЖЕНЩИНОЙ.
Взгляни на бороду и усы…»