«Я свои усы не вижу…»
«На усы…
Седые усы на полу валяются.
И седая бородка.
И одеяние купца.
Теперь ты понял, что видел раб?
И о чем тебе доложил?»
«Сюда приходил купец, — Иадмон поднял мой халат.
Вернее, не мой халат.
Халат, который я украла…
На время взяла в доме старика. — Вы съели купца?» —Иадмон распахнул глаза.
«Иадмончик, — Льянка зажала нос мужа между пальцами. — Ну как на тебя сердиться?
Если ты купцов ешь…»
«Йа.
Я не ем купцов», — Иадмон проблеял.
«Объясняю для особо глупых, — Льянка вздохнула. — Если просто глупые.
А бывают и одарено глупые. — Льянка ткнула пальчиком себе в левую грудь. — Я.
Йа…
И Церера. — Льянка погладила меня по головке.
Чтобы все знали, кто здесь Церера. — Играли.
Мы любим игры.
Шалости девушек.
Церера нарядилась стариком купцом.
И…»
«О, моя дорогая, — Иадмон упал на колени.
Целовал руки жены. — Прости меня…»
«Ты испортил нам игру, Иадмон».
«Я готов…
Я исправлюсь…»
«Скакун».
«Что дорогая?»
«Скакун.
Вороной.
С белой звездой на лбу.
Ахалтевавилоснкой быстрой породы.
Ты мне его подаришь, Иадмон».
«Тот, который…
Которого Бургомир продает?
«Да, Иадмон.
Именно тот».
«Но он безумно дорогой.
Ииии…»
«А я сейчас закричу», — Льянка скрестила руки на груди.
«Подожди!
Подожди, мед моей пахлавы. — Муж сдался. — Конечно, я подарю тебе этого скакуна».
«Мой дорогой муженек, — Льянка сразу подобрела.
Обняла мужа. — Ты всегда делаешь выгодные вложения.
В МЕНЯ ВЫГОДНО ВЛОЖИЛСЯ.
Купишь породистого скакуна.
Мы будем брать за него золотые монеты.
За подход к кобылам.
За год скакун окупится.
Золотом будем брать…»
«Роза моего осеннего сада», — купец засиял.
«Я готов играть в соловья и розу», — в комнату протиснулся горбун.
Ручки короткие.
Ножки кривые.
Живот — как жбан.
Голова — котел.
«Эзоп!
Пошел вон!
Только тебя не хватало!» — Льянка вытолкала нового гостя.
«Щечки Льянки порозовели, — я подумала. — Значит, она рассказывала правду об ее играх с Эзопом…»
ЧЕМ ОТЛИЧАЕТСЯ ВЫСОКОСОРТНАЯ ПРАВДА ОТ НИЗКОСОРТНОЙ?
Церера отложила кинжал.
На ледяной столик положила…
— Акула?
— Да, Церера.
— Все.
Я свела шрам.
Как могла.
Он будет чуть заметен.
К сожалению, полностью не удастся его стереть.
Слишком глубокий.
— Полностью и не надо, —Акула нервно кусала губки. — Без шрама я перестану быть акулой.
— Посмотри в зеркало.
Оцени…
— Йа.
Я боюсь, —Акула прошептала. — Вдруг…
Церера?
— Да, Акула.
— Ты не закончила свой рассказ.
— Я его закончила.
Дальше — другое.
— Ты наложницу Глицерину нашла?
— Нашла.
С помощью Льянки.
Все закончилось прекрасно.
Правда…
Визирь Шамулай хотел меня…
В жены взять.
Но я отказала.
Отказала визирю.
Наложницу Глицерину я отвела к ее прежнему владельцу.
Глицерина сначала возражала.
Но я ее уговорила.
Сказала, что лучше быть наложницей у небогатого купца.