Держала ее в ладошках.
— Дай!
Я тоже ее согрею. — Акула дышала на змейку. — Возьмем ее домой.
— Ты сказала домой, Акула? — Нострадама склонила головку к левому плечу.
— Удивительно.
Немножко непривычно.
Да.
Я сказала — домой.
Здесь наш дом.
Только вчера пришли в Белый Город.
А я уже чувствую его…
— И я тоже, — Нострадама смотрела в глаза подруги.
— Ой!
Змейка обвилась вокруг твоего запястья!
— Хочешь ее подержать?
Пусть она и к тебе тоже привыкает.
— С удовольствием! — Акула приняла змею.
Змея подняла головку.
Медленно обвила запястье Акулы. — Змея и меня признала.
— Красиво!
Она — как живой браслет! — Нострадама даже подпрыгнула от счастья.
— Нострадама!
— Да, Акула.
— Ты бери корзину с устрицами.
Я же змейку понесу.
— Спасибо, Акула, — Нострадама с пыхтением подняла корзину. — Ты, как всегда, добра ко мне.
Я могу и тебя еще нести.
И змею.
— Как мы ее назовем?
— Кого назовем?
Корзину?
Корзину с устрицами назовем?
Корзина в имени не нуждается.
— Змею как назовем?
— Акула!
Тут и думать нечего.
Змея перламутровая.
Сверкает.
Переливается.
Значит, она — Жемчужина!
— Мне нравится!
Жемчужина!
ВСЕМ НРАВЯТСЯ ЖЕМЧУЖИНЫ.
Акула взялась за ручку корзины:
— Вдовем понесем.
— Ты, Акула, несешь корзину и змею!
— Нострадама?
— Да, Акула.
— Ты ничего не замечаешь?
— Йа?
Что я не замечаю? — Нострадама остановилась.
Пришлось остановиться и Акуле. — Что я должна заметить?
Что-то случилось?
Ты…
Разбойники?
— На меня посмотри, Нострадама.
— На тебя?
Акула!
Я на тебя и так смотрю!
С утра до ночи.
С ночи до утра!
Любуюсь!
— Не заметила во мне перемен?
— Перемен?
Хм.
Ты пугаешь меня, Акула.
Беременной ты быть не можешь…
Не от кого…
— С ума сошла?
— Ушки!
Глазик.
Глазки…
Ротик.
Носик.
Прекрасное лицо.
Все на месте.
— Все на месте?
Нострадама!
Ты меня удивляешь!.
— А ты меня пугаешь, Акула.
— ПУГАЮТ МЫШИ.
— Акула!
Здесь нет мышей.
Ты.
Я.
И змейка…
— Нет!
Надо же! — Акула отпустила корзину. — Я сама виновата.
Я думала, что я.
А ко мне полное пренебрежение.
Невнимание ко мне.
Я себя переоценила.
— Ты себя недооценила, Акула, — Нострадама издала глухое рычание.
Предупреждающее.
— Нострадама! — Акула встряхнулась. — Успокоимся.
Я изо всех сил пытаюсь.
Сама.
Успокаиваюсь.
Пренебрежительное отношение к моей внешности.
Разве я сама так не думала?
А, что касается тебя…
То я даже обрадовалась.
Никогда раньше не недооценивала.
— На этих словах любая умная девушка отошла бы подальше от тебя, — Нострадама сжала губки. — Ты сходишь с ума, Акула?
Но знай!