Лишь бы с тобой, Акула.
— Подсыплешь порошок знатному господину?
— Хоть фараону…
— Тише, — Луиза приложила пальчик к губам подружки. — О фараоне не вспоминай.
О фараоне говорят только хорошее, либо молчат.
— Оооо!
Значит, в деле замешан фараон.
— В каком деле?
— Акула!
Я — глупенькая девочка.
Но даже глупенькие иногда соображают.
Случайно выходит у глупеньких быть умными.
Ты все время бегала на свидания к надсмотрщику Цезию.
Ясно, что что-то замышляли.
— Теперь ты в теме, Нострадама.
Но замыслил Цезий.
Я — исполнительница. — Подумала и добавила. — И ты.
Ты тоже входишь в план Цезия.
Потому что ты моя подружка.
— И?
— Я отвлеку слуг Гладия…
— Значит, знатного господина зовут Гладий…
— Мдаааа.
Я отвлекаю слуг.
Ты в это время незаметно подсыпаешь порошок в питье Гладия.
И…
Заставляешь его выпить…
В определенное время…
— Акула?
— Да, Нострадама.
— Почему не наоборот?
— Что наоборот?
— Я отвлекаю слуг.
А ты в это время подсыпаешь порошок в питье Гладия?
И заставляешь его выпить?
— Почему? — Луиза сузила глаза. — Потому что я — уродина.
У меня шрам через все лицо.
— Ты мне нравишься и со шрамом.
Многим нравишься.
— Гладию не понравлюсь.
Зато шрам — отвлекает.
— Ты сама захотела этот шрам, Акула…
— Я?
Йа?
Я захотела, чтобы меня изуродовали.
Мое лицо? — Луиза задыхалась от возмущения. — У меня не было выбора.
Я — рабыня.
На меня надсмотрщики пялились.
Напрыгивали, как козлы.
Вот и пришлось изуродоваться.
Спасибо Цезию.
Помог…
— Прости, Акула.
— Фараон простит.
Ты, Нострадама, ведь нарочно хромаешь.
По той же причине.
Твоя хромота надуманная.
Чтобы на тебя надсмотрщики не обращали внимания.
— Но…
Гладий не захочет…
Чтобы рядом была хромая рабыня.
— А ты не хромай.
Когда будешь у Гладия — не хромай.
— Акула? — голос Нострадамы дрожал.
— Да, Нострадама.
— Если Гладий полезет ко мне.
Я не сдержусь.
Я его заколю.
— Не полезет, — Луиза произнесла неуверенно. — Гладий будет занят подготовкой к торжественному обходу пирамиды.
Ведь Гладий входит в свиту Фараона.
— Гладий, пирамида, Фараон.
С этого надо было начинать, Акула.
— Я…
Я хотела понемногу.
— Хотела понемногу выдавать тайну.
Но получилось – много.
Акула?
— Да, Нострадама.
— Если бы я не согласилась, — Нострадама смотрела в глаза Луизы. — То…
Ты бы меня убила?
Ведь я знаю ваш секрет.
Твой и надсмотрщика.
Он, наверняка, убил бы меня.
Или тебя заставил меня убить.
— Да.
Цезий так и сказал.
Еще ребром ладони провел по горлу, — Луиза невесело усмехнулась. — Для непонятливой.
Если бы я не поняла.
Но…
— Что но, Акула?
— Я бы тебя не убила, Нострадама.
Никто не имеет право распоряжаться жизнью и судьбой другого.
И…
Ты моя подруга, Нострадама…
— Этих слов я от тебя ждала, Акула, — Нострадама прижалась к Луизе.