Пусть думают, что я с тобой развлекаюсь.
— Что он имел в виду? — Луиза осторожно кивнула.
— Ты о том…
Что я не могу?
— Да.
О том, что ты не можешь.
— Вот это, — надсмотрщик Цезий ответил зло.
Глаза его нехорошо блеснули.
Он поднял край набедренной повязки. — Я там изуродован.
— Я не знала, — Луиза ошарашено проблеяла.
Она с отвращением смотрела на изуродованное.
То, что когда-то было мужской гордостью.
— Посмотрела? — надсмотрщик зашипел. — Но не советую тебе шутить об этом.
Я тогда не посмотрю на то, что ты — товар.
Товар ценный.
— Даже не думаю шутить, — Луиза пробурчала.
— Пойдем за тюки.
— Зачем?
— Ты же слышала.
Будешь делать мне массаж.
— Массаж?
И больше ничего?
— Звучит, как насмешка.
Я же предупреждал.
— Я не нарочно.
А это…
Тебя в бою…
Изувечили? — Луи прошептала.
И…
Переместилась за тюки.
Следом за надсмотрщиком отползла.
Теперь она и Цезий были скрыты.
— Нет.
Не в бою. — Лицо надсмотрщика перекосилось. — Под моим командованием была центурия.
Я был центурион.
Шестьдесят человек подо мной.
Были.
Но Гладий обвинил меня в том, что я приставал к его жене.
Якобы, он видел, как я выхожу из ее спальни.
Да.
Кто-то был у его жены в ту ночь.
Клеопатра очень соблазнительная.
Я ее посещал.
Но не в ту ночь.
В принципе, Гладий знал.
Знал, что его молодая жена очень любвеобильная.
К ней шастают даже каменщики.
Но меня Гладий выбрал виновным.
Мы давно враждовали с ним.
К тому же, Гладий хотел поставить на мое место своего племянника.
Вот и вышло.
Так бы меня не оскопили, — надсмотрщик заскрежетал зубами. — Моя рука крепкая.
Но меня усыпили вином.
Проснулся я изуродованным.
И никак не доказал бы я, что Гладий меня изувечил.
По приказу Гладия меня выгнали.
Так я из сотника превратился в простого надсмотрщика за рабами.
Ну и…
Заодно рабов добываем.
Тебя поймали…
— Да, — Луиза сказала, чтобы что-то сказать.
Пожала плечами.
— Понимаю, — усмехнулся. — Тебе нет дела до моих страданий.
Это нормально.
Как и я не страдаю по твоему поводу.
РАБЫНЯ.
— Все же я не понимаю.
— Не понимаешь что?
— Ты догадываешься, о чем я.
Что я не понимаю.
— Ты не понимаешь, почему я защитил тебя?
Я же рассказал.
Ты — товар.
— Мне кажется, что тебе что-то от меня нужно…
— Нужно.
Но не то, о чем ты думаешь.
— А о чем я думаю, надсмотрщик?
— Все девушки уверены, что мужчины только и думают о том, как завладеть ими.
— Разве это не правда?
— Правда.
Но все равно.
Рабыня?
— Да, Цезий.
Ты проницательная.
Я не ошибся, когда спас тебя.
— Ты хочешь использовать меня, — Луиза приложила пальчик к кончику носа. — Желаешь мести?
Приведешь меня рабыней в дом твоего врага.
И я должна буду убить Гладия?
Для тебя?
— Хм, — Цезий смотрел в глаза Луизы. — У меня планы идут дальше.
Гладий?
Часть мести.
Но, рабыня.
Предупреждаю сразу.