В это время увидел краем глаза движение.
Что-то полетело ему в рот.
Брызнуло в глаза.
«Жгучий перец», — копейщик понял слишком поздно.
Он ощутил резкую боль в глазах.
Полились водопадом слезы.
В горло, словно стрела воткнулась.
Кто-то лапал его
Залезал под набедренную повязку.
Копейщик Савиши ждал.
— Матроны придут на помощь.
Окунут головой в таз с водой.
Наступит облегчение. — Савиши отчаянно кхверкал.
Никто не собирался ему помогать.
Никого рядом не было.
Копейщик развернулся.
Побрел назад.
Нащупывал руками свои следы.
— Ты вернулся, малыш, — копейщик услышал радостные голоса матрон.
Он хотел ответить.
Но горло сжалось.
— Заходи.
Мы тебя искупаем, — старшая из матрон с готовностью подставила своё полное тело.
Через несколько минут прибежали десять воинов.
— Никто его не проткнул, — десятник Цитрамон принюхался. — Состояние опьянение.
В глаза брызнули соком острого перца.
В рот засунули три стручка того же перца. — Десятник нахмурился.
Копейщик Савиши прозрел.
Сквозь туман он видел начальство.
Растерялся.
Шагнул назад.
Острая догадка пронзила его крохотный мозг.
— Где твое личное оружие, мерзавец?! — десятник рявкнул. — Копье?
Кинжал?
— Йа?
Я? — копейщик привычно пошарил по телу.
«Копье.
Кинжал.
Кошель.
Все, нажитое непосильной службой…
Все исчезло».
— Напился, подлец, — десятник проговорил довольный. — Тебя обворовали по пьянке. — Десятник повернулся к трепещущим матронам. — Может быть, вы специально напоили копейщика?
И обокрали его?
— Шо?
Да шо у него брать?
Копьецо дряненькое — Матроны зашумели. — Кинжальчик дешевенький.
Да несколько мелких монет.
Нет.
Мы не обворовали копейщика.
С нас нет спроса.
— На экзекуцию его, — десятник Цитрамон приказал своей десятке. — За пьянку на службе.
За потерю личного оружия.
А я пока допрошу почтенный матрон.
— Ша!
Мы с удовольствием подвергнемся допросу! — матроны переглянулись.
Захихикали радостные.
Некоторым фараон Рамзес был – что называется — до факела.
Безразличны к фараону.
Эти никчемные людишки думали только о своем благополучии.
Анубис с Ржаклием рассматривали добычу.
— Копье дешевое, — Анубис сплюнул. — Дешевое и потрепаное.
— Зато кинжал выглядит грозно.
Тяжелый кинжал. — Ржаклий рассматривал оружие.
— Тяжелый.
Но толку от него нам мало.
Мы же не воевать будем.
Продадим крестьянам.
— Может быть, рабам продадим? — Ржаклий почесал затылок.
— Рабам?
У рабов монет нет.
— У рабов монеты есть.
У некоторых рабов.
И рабы заплатят больше, чем крестьяне.
Потому что кинжал и копье.
ГЛАВА 720
АКУЛА
Рабы только и думают, чтобы сбежать.
— Нет, — после долгого раздумья Анубис покачал головой. — С рабами связываться не будем.
Можно самим в рабство угодить.
Или надсмотрщики убьют.
А возможно, что рабы вместо денег нас казнят.
Рабу терять нечего.
Дальше рабства не упадешь.
— Анубис?
— Да, Ржаклий.
— Меня распирает новое чувство.
Неизвестное ранее.