Я побегу.
— Отпустишь? — Луиза наклонила очаровательную головку к левому плечу. — Ну да, ну да.
Обещания надсмотрщика.
Обещания надсмотрщика стоят не больше, чем обещания рабыни.
— Ты придираешься к каждому моему слову.
Я даже забываю, что хотел сказать.
Время идет.
Уже утро.
Мы скоро приплываем в Атрибис.
— Отребьес?
— Шутница…
Атрибис.
Атрибис — великий город.
— Город не может быть великим сам по себе.
Велики люди, которые построили город.
— Рабыня.
Помолчала бы ты, — надсмотрщик уже не приказывал.
Он умолял. — Для меня лучше всего, если ты будешь работать на кухне, рабыня.
— Да?
— Тогда с тобой легче связаться.
Я буду приходить к тебе, как к своей девке.
— К девке?
— Это не оскорбление, рабыня.
Иметь в друзьях надсмотрщика — счастье для рабыни.
По крайней мере, к тебе не будут домогаться другие надсмотрщики.
— А господа?
— Что господа?
— Господа будут домогаться?
— Господа?
Если ты останешься красивая, как сейчас…
То — да.
К тебе будут приставать все.
Ты плохо кончишь, рабыня.
Тебя убьют в пьяной драке.
Или запорют кнутом на конюшне.
Выбирай, рабыня.
Либо тебя продадут в богатый дом.
Но жизнь у господина — не так приятна, как кажется.
Господа бывают очень жестокими.
Например, Осиниус покупает красивых девушек только для того, чтобы скармливать вас крокодилам.
Он находит это забавным.
— А некрасивых девушек нельзя скармливать крокодилам?
— Мы зря теряем время, рабыня.
Либо ты поступаешь, как хочешь.
Либо…
— Цезий?
Хватит с рабыней забавляться, — позвали с кормы. — Надо готовиться к высадке.
— Сейчас, — Цезий крикнул.
Многозначительно посмотрел на Луизу. — Сейчас рабыня закончит разминать мне шею…
— Я согласна, — голос Луизы шелестел осенними листьями. — Делай, что задумал…
Ради встречи с Ребеккой я пойду на все…
— Ты твердо решила, рабыня?
Назад пути не будет.
— Будь воином, — Луиза процедила сквозь зубы. — Только что уговаривал.
Теперь, как баба ноешь.
— Красота разная бывает.
Как и уродство. — Цезий выхватил кинжал. — Не двигайся. — Мелькнула молния.
— Ой.
Я ничего не почувствовала.
Ай.
А теперь больно.
Что ты сделал с моим лицом?
— Смотри, — надсмотрщик выхватил меч.
В отражении на идеальном лезвии Луиза увидела свое лицо.
— Шрам…
От правой брови.
Через все лицо.
Через переносицу.
Рана — будто перечеркнула всю мою жизнь.
Перечеркнула мою красоту.
— Красоту убивает время.
Ты еще молодая.
По мне — ты осталась красивой.
Но другие будут считать тебя уродиной.
Да, — надсмотрщик цокал языком. — Шрамы украшают не только мужчину.
Но и женщину. — Он не убирал меч. — Для верности срежу тебе волосы.
— Волосы?
Для верности срежешь?
В волосах верности нет. — Луиза пыталась успокоить себя.
— Сзади много отрежу, — тяжелые волосы упали на палубу. — Спереди.
По бокам.
Левую сторону выбрею наголо. — Волосы опадали и опадали. — Теперь, рабыня, тебя в богатый дом не возьмут.
— Зато я принадлежу себе.
— Не забывай, рабыня.
Ты принадлежишь мне.