В мешке может быть, что угодно, — Нострадама облизнула губки. — Но я знаю, что в этом мешке лежит.
Я же сама в него бросала.
— Нострадама!
Не интригуй.
Мы не в Норде.
В Норде можно интриговать.
Даже нужно интриговать в Норде.
Без интриг в Норде не прожить.
— Я кое-что собрала нам на дорогу, — Нострадама развязала мешок.
— Кое?
Что?
На дорогу? — Луиза распахнула глазища. — Дорогу сначала нужно найти.
Затем — начать ее.
— Здесь – монеты, — Нострадама беспечно махнула рукой. — Серебряные чаши.
Немного золота.
Больше – серебро.
Медь я не брала.
— Ты?
Ты взяла все у Гладия?
— У — покойного Гладия.
Да.
Я взяла плату за то, что он разговаривал со мной.
Я — девушка красивая, — Нострадама провела ладонями по грудям. — За разговор с девушкой мужчина должен платить больше, чем за постель с ней.
В ПОСТЕЛИ ТЕРЗАЮТ ТЕЛО, А ВО ВРЕМЯ РАЗГОВОРА — МУЧАЮТ ДУШУ.
— А охрана Гладия?
Как они допустили, чтобы ты обворовала.
И убежала?
— Охрана?
Начальник охраны выпил вина.
Со слабительным порошком.
Сидел в отхожем месте.
Рабы разбежались.
Услышали, что Гладия казнили — так сразу разбежались.
При этом тоже хватали все, что под руку попадется.
Рабу нужно что-то.
Взамен потраченной зря жизни.
Теперь ты меня больше ценишь?
Ведь я стала ценнее на вес золотых монет. — Нострадама лукаво улыбнулась.
— Как?
Как ты с мешком добралась?
Воины бы не пропустили рабыню с мешком.
— ВОИНЫ НИЧЕГО НЕ БОЯТСЯ, КРОМЕ НАВОЗА.
Я набросала в мешок сверху сушеные какашки.
Для разведения костра.
Теперь ты меня больше ценишь, Акула?
— Больше за что ценю?
За сушеные какашки?
— Фу!
Ты грубая, Акула.
— Я грубая, как шкура акулы. — Луиза устраивалась отдыхать. — Ложимся спать.
Я думаю, что ночью придет Цезий.
— Ты хочешь, чтобы он любовался, как мы спим?
— Нет ничего прекрасного в спящем человеке.
Мне кажется, что спящий — некрасивое.
— Я буду сторожить.
— О!
Я знаю, как ты будешь сторожить.
Попкой кверху ты будешь храпеть.
— Я храплю?
— Нет.
Ты не храпишь, Нострадама.
Девушки не храпят. — Акула улыбнулась.
Она не могла заснуть.
ПОТОМУ ЧТО СПАТЬ ОПАСНО ДЛЯ ЗДОРОВЬЯ.
Во сне могут убить.
Цезий не подкрадывался.
Сначала он громко разговаривал с Косплеей.
Затем подошел к Луизе и Нострадаме.
— Акула?
Спишь?
— Не сплю, — Акула поднялась. — Боюсь замерзнуть.
— Пойдем к костру.
Поговорим.
— А нас не подслушают?
— Мои охранники всех рабынь разогнали.
Раньше, чтобы никто не подслушал, нужно было уходить подальше от людей.
Когда человек имеет власть, ему не нужно уходить.
Он заставляет других уходить.
— Ты стал философом, Цезий, — Акула поднялась. — ЧТОБЫ СТАТЬ ФИЛОСОФОМ, НУЖНО УБИТЬ ВРАГА. — Акула последовала за Цезием.
Присела к костру.
— Акула!
Покушай, — Косплея протянула кусок баранины.
— Рабам мясо запрещено, — Акула усмехнулась.
Откусила ароматное мясо. — Кстати, о рабах.
Цезий.
Ты обещал.
Я и Нострадама – можем быть свободны?
Ты даешь нам свободу?