Это же прекрасно.
— Кто знает, кто знает, — воришка внимательно посмотрел в глаза Луизы. — Ты была в рабстве.
Вернулась со шрамом.
И…
— И?
— Хочешь найти Ребекку.
— Разумеется.
Где она?
Я сгораю от нетерпения, — Луиза схватила Панегерика за руку. — С Ребеккой все хорошо?
— Именно так.
С Ребеккой все отлично, — Панегерик кивнул.
У ТЕХ, О КОМ БЕСПОКОЯТСЯ, ВСЕГДА ВСЕ ХОРОШО
— Где она сейчас живет? — Луиза замерла.
— Ребекка? — Панегерик сделал вид, что присматривается к завьюжному купцу.
Завьюжный купец присматривался к китовому мясу. — Дом на площади знаешь?
— На площади много домов.
— Самый известный дом в Норде.
Бывший дом купца Калашникова.
Теперь он называется…
Называется по-другому.
— Ребекка там?
— Да.
— Спасибо, Панегерик, — Луиза чмокнула воришку в щеку.
Рванулась к выходу с ярмарки.
— Луиза? — Панегерик ее окликнул.
— Панегерик.
Зови меня Акула.
Я в рабстве получила другое имя.
Рабство – другая жизнь.
ЕСЛИ ЖИЗНЬ НОВАЯ, ТО И ИМЯ ДОЛЖНО БЫТЬ НОВЫМ.
МЫ НЕ МЕНЯЕМ ИМЕНА, ИМЕНА МЕНЯЮТ НАС.
Кличка превратилась в имя.
Я — Акула.
Шрам как раз подходит к новому имени.
— Акула?
— Да, Панегерик.
Акула — для меня привычнее.
— Акула, ты, где эту одежду достала?
— По дороге из рабства купила.
Выбирать не из чего было.
Но одежда нужна.
В Норде без одежды — смерть.
— Ты бы новую одежду себе купила.
Эта шубка…
Как-то она не очень.
Бедновата для Норда.
Я могу дать тебе монет.
Взаймы…
— Спасибо, Панегерик, — щеки Луизы порозовели.
Она смутилась.
Все же она — девушка.
А, когда девушке делают замечание, что у нее нелепая одежда… — Я с Ребеккой приду.
Вместе новую шубку купим.
И для Ребекки тоже.
Луиза больше не могла терпеть.
Побежала к площади.
От площади до ярмарки — совсем близко.
Но Луизе показалось, что она бежит вечность.
«Ребекка…
Она в доме купца Калашникова.
Панегерик сказал, что раньше так дом назывался.
А когда его переименовали.
Я в рабстве недолго пробыла.
Совсем недолго.
Мне сейчас девятнадцать лет.
Но будто бы сто лет пролетели.
Даже дом купца Калашникова переименовать в Норде успели.
Ребекка в нем, наверняка, служанка.
Кто же еще?
Наш дом сгорел.
Ребекке нужно было где-то жить.
Вот и устроилась служанкой в богатый дом».
ЧТОБЫ ВЫЖИТЬ, НАДО СЛУЖИТЬ.
Луиза постучала.
Бронзовое кольцо глухо ударило в дубовую дверь.
— Что надо? — Приоткрылось окошечко.
Неприветливое лицо было хмурым.
И тут же просветлело:
— Луиза?
— Фьюорда? — Луиза узнала.
— Луиза.
Как же так?
Ведь ты… – Загремели засовы. — Входи, Луиза. — Фьюорда распахнула глазища. — Все думали, что ты…
— Что я утонула?
Что я сгорела?
— Нет.
Ты не сгорела, Луиза.
Искали в пепле.
Обгоревших костей не нашли.
— Меня не ждали, а я пришла, — Луиза обняла подругу детства. — Ты на дверях служишь?