Как ты один провел ночь в сарае?
Без девушки.
Соломенную бабу себе связал?
Сознайся.
Долго ты с той соломенной девкой развлекался.
Домой не собирался возвращаться».
«Кому и конь девка, — я ответил осторожно. — Я на сеновале мечтал.
Меня мыши разбудили.
Больше я ничего не видел.
И не слышал.
А что вы ржете?
Ваши подруги вас бросили.
Нечем вам больше хвастать».
«Ах, ты с…а, — браться обозлились. — Посмотрим, как ты луг сторожил».
Пришли на луг.
Трава стоит сочная.
Мощная трава.
Как и была.
Густая трава.
Братья мне подзатыльников отвесили.
«За то тебя, Кадмбергер, бьем, что ты траву сберег».
Не логично.
Но от души побили меня.
На следующий год братья не захотели идти луг сторожить.
«Нет у нас девок.
Без девок на сеновале не интересно.
Пусть Кадмбергер сторожит.
Он себе новую девку свяжет из соломы».
Делегировали меня братья.
Я разделся.
Голый по сену катаюсь.
Вдруг, раздался шум.
Задрожала земля.
Сильнее, чем в прошлом году.
Потом стало тихо-тихо.
Я услышал, как кто-то жует около сарая.
Я выглянул.
Срам уже ладонью не закрываю.
Гордый я стал.
Спокойный.
Стыд потерял совсем.
Вижу:
«Конь.
Еще больше, чем прошлогодний конь.
Жирный.
Откормленный.
Бока лоснятся.
Глаза навыкате.
Красавец конь.
Седло на нем серебряное.
Снаряжение воинское из чистого серебра.
Но серебро не дает вседозволенности». — Я коню под хвост солому запихнул.
Конь на меня с укором посмотрел.
Лишь всхрапнул немного.
Я коня к первому коню отвел.
В пещеру.
Оставил им костей куриных.
Кони кости любят.
Вернулся я домой.
«Что, Кадмбергер? — старшие братья снова на меня ржут. — Ты себе новую бабу из соломы связал?
Или прошлогодней соломенной бабой не побрезговал?»
«Что вы ржете? — Я усмехнулся. — У меня хоть соломенные бабы есть.
У вас же никого нет.
Сами с собой общаетесь».
Побили меня браться.
За волосы на луг потащили.
«Трава!
Травища! — братья траву срывают.
К глазам подносят. — Уберег ты траву, Кадмбергер.
Но нам от этого никакой пользы.
Никакого нам веселья, оттого, что ты отцовское добро сохранил.
Нас веселит только, когда ты рыдаешь.
А мы тебя бьем».
Отвесили мне оплеух.
Оплеухи полновесные.
Нордические оплеухи.
На третий год снова нужно идти на луг.
Сторожить траву.
Братья в первый раз так испугались, что на луг — ни ногой.
Забились в угол.
Дрожат.
А я взял и пошел.
Случилось, как в прошлый и позапрошлый разы.
Трижды дрожала земля.
Все сильнее и сильнее меня трясло.
Даже на стену меня бросало.
Потом стало тихо-тихо.
Я прислушался:
«Сейчас кто-то должен жевать за стеной.
В прошлый раз жевал конь.
В позапрошлый раз конь траву жевал.
Но разные кони.
Теперь еще один конь должен появиться.
Ну, же! — Я ухо к стене приложил. — Действительно!
Жует!
Я — как предсказатель Нострадамус! — Я обрадовался.
Выскочил голый из сарая.