‒ Рейсаура, ‒ начал Бенисио, едва они остались одни. Его руки дрожали, и маленькие пуговки никак не желали попадать в петли. ‒ Клянусь вам, я не планировал воспользоваться вашей уязвимостью…
‒ Ничего страшного, ‒ прервала его Рейсаура. Что-то в ее голосе заставило Бенисио покрыться холодным потом. ‒ Это моя вина.
‒ Но…
‒ Вы все застегнули? Тогда выйдите, пожалуйста, на улицу.
Он вышел, сжимая кулаки и намереваясь выплеснуть весь свой стыд, тревогу, гнев на Лукаса. На этого мерзавца, который… “Может быть, удержал тебя от очень серьезной ошибки,” ‒ тихо подсказал ему внутренний голос. Но Бенисио не желал его слушать.
‒ Кайло, я тебя подвел, мне очень жаль.
‒ О, я уверен, что тебе жаль! ‒ гневно воскликнул Бенисио. ‒ Рейсауре пришлось пройти через ад!
‒ Кайло, ваша связь…
‒ О, не начинай опять! Зачем ты здесь, Лукас? Как ты вообще нашел это место?
‒ Проследил за одним из твоих Cavaleiros. Я пришел… протянуть оливковую ветвь мира, если так можно выразиться. Предложить место, где вы можете укрыться. ‒ Он дал Бенисио конверт. ‒ Поместье Варикино-до-соль. Вас там обеспечат всем необходимым и не зададут лишних вопросов.
Бенисио взял конверт.
‒ Лукас…
‒ Кайло, я надеюсь, ты примешь мое предложение. И… будешь осторожным. Ты понимаешь, о чем я.
‒Тебе удалось выяснить про документы, которые подделал Снокейра? ‒ Бенисио был не в силах произнести «о покупке Рейсауры». Это казалось невероятным, чудовищным кощунством.
‒ Я не уверен в том, что он именно подделал. Часть точно настоящая. Тут нужен юрист…
‒ Поговори с Армитахио Хаксейдой. Он… не самый приятный в общении человек, но он изучал юриспруденцию в Европе. И, когда не занимается самолюбованием, довольно умен.
‒ Хаксейда? ‒ почему-то запинаясь переспросил Лукас.
‒ Ну да, сын старого Брендолио.
‒ Хорошо, — ответил Лукас. ‒ Не буду больше вас задерживать. Передай донье Рейсауре мои искренние извинения. Удачи тебе, Кайло. Да хранит вас Господь.
***
Бенисио вышел из хижины, а Рейсаура, пытаясь перевести дух и успокоить отчаянно колотящееся сердце, бессильно оперлась обеими руками на стену. В той же позе, что она стояла у столба, в той же позе, что только что, когда Бенисио затягивал на ней корсет… Она просила сильнее, и он дергал ленты, так что Рейсаура вздрагивала и едва сдерживала стон от каждого его движения…
Она прикрыла глаза, вновь переживая это чувство ‒ стоять перед ним вот так, когда он может видеть ее обнаженную спину… Почему-то ей представилась спальня в усадьбе, открытое окно в сад, луна, пытающаяся заглянуть за тонкую полупрозрачную занавеску. Она стоит в одной нижней юбке и корсете, опираясь руками на спинку кровати, а позади нее Бенисио, ее возлюбленный муж. На нем нет рубашки, он почти раздет, и теперь раздевает ее, Рейсауру, свою жену… Медленно он ослабляет ленты корсета, и Рейсаура точно так же вздрагивает от каждого движения его сильных рук. И вот корсет распущен. Бенисио подходит совсем близко, обнимает ее, запускает руки под корсет спереди, ведет ладонями вверх, и она… она… Рейсаура невольно сжала бедра, будто ощущая, как его теплые пальцы ласкают ее обнаженную грудь…
‒ О-о… ‒ сорвался с ее губ тихий стон.
Она тут же пришла в себя и отчаянно покраснела. Как она могла! Развратная квартеронка! Нужно гнать эти непристойные мысли прочь, не думать об этом!
Тряхнув головой, она спешно начала собираться в дорогу.
***
В роскошной синей амазонке Рейсаура выглядела… восхитительно. Он на секунду представил ее с собой в Париже. Как она будет блистать на балах, прогуливаться с ним в Люксембургском саду, как она будет мило наморщивать лоб, выбирая, какое пирожное попробовать первым… Но, судя по тому, как она с ним держалась ‒ холодно и отстраненно, ‒ этим мечтам, как и многим другим, суждено было остаться несбыточными.
Бенисио помог Рейсауре сесть в седло. Узкая тропинка не позволяла им ехать рядом. Бенисио хотел объясниться, пообещать все равно что, лишь бы прервать это тяжелое молчание. Он не понимал, что произошло. Он был готов к упрекам, гневным или разочарованным взглядам, но не к этой… отчужденности. Рейсаура словно пыталась исчезнуть, стать невидимой. Неужели он ухитрился в одночасье все потерять?
Наконец тропинка стала достаточно широкой, чтобы они могли ехать бок о бок. В молчании тянулись долгие, тягостные минуты… И он не выдержал.
‒ Рейсаура, нам надо объясниться.
‒ Дон Бенисио…
‒ Снова это «дон»! Рейсаура, я виноват перед вами, клянусь, я больше не притронусь к вам и пальцем, вам нечего бояться…
‒ Бенисио, вы тут ни при чем.
‒ Рейсаура, я набросился на вас, как дикий зверь…
‒ Это я на вас набросилась! ‒ перебила она. ‒ Это я… потеряла всякий стыд, все представления о приличиях. Кровь мои черных предков… увы, сильнее воспитания. Стоит поскрести этот наносной лоск…
Никогда Бенисио дель Соло так не хотелось провалиться сквозь землю.
‒ Рейсаура, это злые, грязные слова, мне невыносимо стыдно за то, что я их тогда сказал. Клянусь, я так никогда не думал, это было лишь игрой на публику!
Рейсаура лишь покачала головой.
‒ Я не настолько наивна, Бенисио, я знаю, как мужчины относятся к женщинам, которые сами себя предлагают! Что на смену страсти быстро приходит презрение, брезгливость. О, вы добры и благородны, я знаю, что вам ненавистна всякая низость! Вы даже пытаетесь меня убедить в том, что это вы на меня набросились, лишь бы не видеть, насколько я безнравственна и…
‒ Не надо за меня придумывать! ‒ яростно воскликнул Бенисио, и, не успев как следует подумать, выпалил: ‒ Если бы за нами не охотился Снокейра, я бы перекинул вас через седло, отвез в ближайшую церковь, заставил бы священника нас обвенчать, а потом сорвал бы с вас этот проклятый корсет и показал бы, насколько я ценю вашу страстность, вашу чувственность!
Рейсаура смотрела на него круглыми глазами. Ее рот приоткрылся от удивления…
‒ Не прямо в церкви, ‒ почему-то решил уточнить Бенисио. ‒ Я бы не стал ничего с вас срывать… в церкви.
Глаза Рейсауры стали еще больше.
‒ Я хотел… сказать… О боже милосердный, помоги мне! Я люблю вас, Рейсаура. Обожаю. Боготворю. Я не мыслю без вас своей жизни. Прошу вас оказать мне честь стать моей женой…
***
‒ Вы… шутите? ‒ только и могла произнести Рейсаура.
Разумеется, он пошутил. Или Рейсаура сошла с ума. Другого объяснения быть не могло.
‒ Я похож на человека, который шутит? ‒ обиженно воскликнул Бенисио.
‒ Нет, но… Вы не можете этого хотеть, Бенисио! Это невозможно! Ваше положение в обществе, ваша семья… Скандал…
‒ Пусть думают, что хотят, мне все равно! Рейсаура, у меня хорошее образование, я смогу прокормить свою семью, мне не нужно ничье одобрение! Скажите “да”, умоляю, и сделайте меня счастливейшим человеком на земле!
‒ Бенисио, вы сломаете себе жизнь, я беспокоюсь в первую очередь о вас…
“И о том, что со мной будет, когда вы осознаете, как глупо поступили,” ‒ грустно подумала она.
‒ Не думайте обо мне, ‒ тихо сказал он. ‒ Чего хотите вы, Рейсуара? Скажите откровенно. Если бы могли получить, что угодно? Вообще что угодно. Не думайте о прошлом, пусть оно сгинет! Не думаете об обществе, пусть оно катится ко всем чертям!
Рейсаура задумалась. Ей сложно было представить себе мир, в котором она просто могла взять то, что ей нужно. Без страха, что ей это не положено, что ее осудят, что у нее все отберут. Мир, в котором у нее будет что-то свое. Собственное.
‒ Вас, ‒ твердо ответила она. ‒ Я хочу вас, Бенисио.
‒ Я ваш, ‒ ответил он, протягивая ей руку. ‒ Не бойтесь и скажите “да”.
Она невольно вспомнила события на фазенде у Снокейры. Тогда она была вынуждена принять его руку. Теперь она взяла её без тени сомнений.