‒ Да. Я выйду за вас, Бенисио.
‒ О, любимая… ‒ вздохнул он.
Как Рейсаура сожалела, что они ехали верхом, что она не могла его обнять, прижаться к нему всем телом, прошептать «мой»…
‒ … как только доедем до Варикино-до-соль, ‒ тем временем говорил Бенисио. ‒ Там нам непременно помогут найти заслуживающего доверия священника… Ваше кремовое платье вполне подойдет для церемонии, особенно если добавить флердоранж…
Рейсаура смотрела на него с восхищенной улыбкой. О, она знала, что ее история еще далека от счастливого финала! Она все еще была рабыней Снокейры, а Бенисио искали за «преступления» Кайло Рена… Но слушая счастливое бормотание своего жениха, она была готова поверить, что главная их проблема ‒ невозможность достать кружевную фату, в которой венчалась его маменька…
***
Рейсаура была уверена, что в гостинице Канто-до-Баиту в ней сразу распознают самозванку. Как хорошо, что все общение взял на себя Бенисио!
‒ Да, лучшую комнату… Подушки надушить лавандой… В умывальник розовую воду… Как у вас нет трюфелей? Сеньорита Палпатинос любит утку с трюфелями. Вы знаете, как сложно ей угодить?… Нет, это вино не подходит. Это тоже. Да вы издеваетесь!… Да, срочно найти горничную, прежняя заболела, и сеньорита расстроилась… Пришлось выгнать…
Рейсауре хотелось провалиться сквозь землю и сказать, что она с радостью съест что угодно, что обойдется без розовой воды, но надо было играть роль. Впрочем, когда Бенисио набросился на бедную Джанну, горничную, с расспросами о том, как часто ей приходилось прислуживать знатными дамами и умеет ли она делать прическу à la Sainte Cécile и укладывать локоны под шляпку, Рейсаура не выдержала.
‒ Маттео, хватит.
‒ Сеньорита, ваш дедушка сбросит меня в пропасть, если…
‒ Если мне сделают прическу не по последней моде?
‒ Если вы огорчитесь!
‒ Я уверена, что Джанна справится, ‒ твердо сказала Рейсаура, кивая ему на дверь.
Бенисио, надувшись, ушел. “Подлец, ‒ подумала Рейсаура. ‒ Он делает это специально!”
Она была и рада и не рада, что ей прислали Джанну. Сама Рейсаура, конечно, предпочла бы, чтобы ей помогал одеваться… и раздеваться Бенисио. Но тогда, во-первых, о них начали бы судачить, а во-вторых… во-вторых, она рисковала пойти под венец, скажем так, не будучи достойной венка из флердоранжа.
“Но, ‒ внезапно подумала Рейсуара, ‒ достойна ли носить флердоранж девушка, которую ее жених так целует?”
Он уверял, что тоже хочет ждать до брака, но при этом превращал каждый вполне одобряемый обществом жест ‒ ведь может же жених поцеловать невесте руку! ‒ в такое, в такое… от чего невинная девушка должна была бы сгореть от стыда, а вовсе не залезать к нему на колени… И не пытаться укусить за ухо! И не запускать ему руку под рубашку! Еще немного этой пытки, и либо она соблазнит своего жениха сама, либо потащит под венец в ближайшую церковь, угрожая священнику пистолетом.
Возможно, сеньорите Палпатинос Джанна бы не понравилась. Но она понравилась Рейсауре. И, увидев на горничной свежие синяки, Рейсаура решила забрать ее с собой, несмотря на протесты Бенисио. У нее наконец появилась возможность кому-то помочь, она чувствовала силу, уверенность! Поэтому, когда в день отъезда появился какой-то «кузен» Джанны с угрозами и претензиями, Рейсаура, впервые ощутив себя в полной мере Киреей Палпатинос, небрежно бросила через плечо:
‒ Маттео, убери… это с моих глаз!
И ушла, не оборачиваясь.
***
Армитадж Хакс посмотрел в бокал и наморщился. Виски был отвратительным. В Бразилии все было отвратительным. Во что тут превратилась его жизнь! Сначала Дэмерон расквасил ему нос просто за то, что Хакс ‒ по-дружески! ‒ потрепал его по плечу. Потом отец проедал плешь бесконечными разглагольствованиями о том, как Хакс родился раньше срока, как он на него не похож, какой шлюхой была его мать и как он всех опозорил своими противоестественными наклонностями… “Почему общество порицает патрицид? ‒ мрачно подумал Хакс. ‒ Иногда это просто насущная необходимость…”
‒ Сеньор Хаксейда?
‒ Хакс. Х-А-К-С. С кем имею честь?
Подошедший к нему мужчина был уже в летах, с густой бородой и пронзительным взглядом голубых глаз.
‒ Джедайра. Лукас Джедайра.
‒ Чем могу быть вам полезен?
‒ Мне вас рекомендовал один наш общий знакомый. Как юриста.
‒ Я не практикую.
‒ Мне нужна консультация.
Хакс пожал плечами.
‒ Только если это не касается работорговли. У меня есть принципы.
‒ Касается, но не так, как вы могли подумать. ‒ Дон Джедайра присел к нему за столик. ‒ Некую особу удерживают в рабстве незаконно.
‒ Ее имя случайно не начинается на Р.? — заинтригованно спросил Хакс. ‒ Если да, я помогу вам совершенно бесплатно…
***
В присутствии Джанны им приходилось тщательно скрывать свои чувства, и это было ужасно утомительно. К концу дня Рейсаура чувствовала себя совершенно изможденной. Но ‒ о, те упоительные минуты, которые им удавалось провести наедине!
“Будет ли он так же … внимателен, когда ему удастся наконец утолить свою страсть? ‒ с беспокойством думала Рейсаура. ‒ Вдруг он быстро пресытится? Наверняка я покажусь ему слишком неумелой, неловкой… Особенно по сравнению с женщинами, которых он… знал… в Париже и Лондоне!”
До Варикино-до-соль оставалась всего пара дней пути. Они наконец-то были в комнате одни. Рейсаура расположилась в кресле, а Бенисио, словно не выйдя из роли Маттео, продолжал как ни в чем не бывало раскладывать их вещи, зажигать свечи, отпугивающие мошкару. Рейсаура недовольно закусила губу. Внезапно ей пришла в голову идея…
‒ Маттео, ‒ капризным тоном произнесла она, ‒ мне душно.
Тот пошире распахнул окно и принес ей веер. Рейсаура указала подбородком на застежку своего неглиже.
‒ Расстегни.
Бенисио открыл рот.
‒ Я непонятно выразилась? Не стой столбом.
Он смотрел на нее таким странным взглядом, что Рейсаура с ужасом подумала, что зашла слишком далеко, что на его лице вот-вот появятся гнев и отвращение… Но Бенисио ухмыльнулся, опустился на колени у кресла и начал одну за одной расстегивать пуговки, утопающие в пене кружев… Наклонившись к ее уху, он прошептал:
‒ Дорогая, если ты решила довести меня до сердечного приступа, чтобы остаться богатой вдовой, осмеливаюсь напомнить, что сначала нам все-таки надо пожениться.
‒ О! — невинно похлопала ресницами Рейсаура, ‒ Я так и знала, что упустила какую-то мелочь… Но я боюсь, что как только мы поженимся, твоё сердце, милый, тут же перестанет быть таким слабым…
Он открыл рот, чтобы ответить что-нибудь остроумное, но тут его рука коснулась пика ее груди, прикрытой лишь тонкой тканью ночной сорочки, и он забыл все слова. Даже собственное имя.
***
‒ Документы выглядят подлинными, ‒ сказал Хакс. ‒ Но я не эксперт по почерку. Так или иначе, по отдельности документы не вызывают никаких вопросов. Но вместе они друг другу… противоречат. Очевидно, есть какое-то пропущенное звено. К тому же при помощи шантажа, например, можно получить вполне легально выглядящий документ.
Лукас кивнул.
‒ Ваш батюшка вел дела со Снокейрой?
‒ Наверняка, ‒ брезгливо ответил Хакс. ‒ Думаете, я найду у него что-то интересное? Мммм… стоит попробовать.
В кабинете отца Хакс быстро наткнулся на закрытый на ключ ящик стола. Поддел замок ножом. Взял пачку писем, перевязанную лентой. Открыл одно, начал читать: «Лукас, любовь моя. Я знаю, что давно потеряла право так тебя называть, но ведь ты все равно никогда не прочитаешь это письмо… Да, я предательница. Был ли у меня выбор? Возможно. Но тогда мне казалось, что нет. Что подчиниться шантажу Снокейры, заманить тебя в ловушку, выйти замуж за другого ‒ это мой единственный шанс наконец похоронить грехи прошлого. Единственный шанс защитить моего сына. Нашего сына, любовь моя…»