Просто — в доме темно.
Если вы долго носили одни очки, а потом одели новые, более мощные, вы обнаруживаете много нового:
— Картина неровно висит… пыль на полке… грязь в углу… прыщ на носу… жена постарела…
Последнее — не изменить. Но остальное-то — чисто от зрения! От освещения — в частности. Увидел — исправил. Но нужно увидеть.
В святорусские жилища нужен свет. Нужны большие застеклённые окна. Нужно нормальное оконное стекло, а не пятивершковые тёмные кругляши по сумасшедшим ценам, как «здесь и сейчас».
Слов нет — остаётся рацухерачить.
Стекло известно в Месопотамии 5 с половиной тысяч лет. Опять шумеры завезли?! Хотя, может быть, и древне-египтяне. У тех и других — стекло яркое, цветное, малоформатное: бусины, печати…
Бесцветное стекло — с IX веке до н. э. Первое известное «пособие» по производству стекла — 650 год до н. э. — таблички из в библиотеки ассирийского царя Ашшурбанапала. Приведены описания трех типов печей: для фриттования, для варки, для отжига.
Сначала спекают смесь сырьевых материалов. Спёкшиеся куски бросают раскалёнными в воду, где они растрескиваются. Эти обломки — фритты — растирают в пыль и снова плавят в другой печке при высокой температуре, превращая ее в вязкий расплав, из которого изготовляют поделки.
Фриттование использовалось очень долго, поэтому на старых гравюрах и при археологических раскопках всегда находят две печи: одну — для предварительной плавки, другую — для плавки фритт.
Третья печь — для закалки: готовое изделие нагревают почти до точки размягчения стекла, и быстро охлаждают, чтобы компенсировать напряжения в стекле (предотвратить кристаллизацию).
В таком виде стеклоплавильная печь продержалась до конца XVII века.
Варят стекло в горшках — сильно расширяющийся усечённый конус. В Средней Азии — просто блюдо. Чтобы пузырьки легче выходили. Огнеупоры, из которых сложены киевские стеклоплавильные печки, выдерживают температуру до 1500®C, но рабочая температура печи не поднималась выше 1200®. Это при том, что и византийские, и собственно русские стекловары активно используют в шихте свинец: взаимодействие оксидов свинца и кремния идёт с заметной скоростью уже при 800–900 градусах Цельсия. Фактически — хрусталь варили.
В Европейском Средневековье есть две основных школы стекловаров: к югу от Альп, и к северу. Южане — работают с натриевым стеклом. Используют или минеральную соду, или золу морских растений, богатую соединениями натрия. Северяне используют древесную золу, преимущественно бука, содержащую калий. С 13 по 16 век будут применять золу из ветвей и корней бука, содержащую столь мало калия и натрия, что температура варки стекла подскочит с 1200 до 1350 градусов.
Но у меня поташ не из корней бука — высококонцентрированный. Пропорция: 4-1-6 для смеси калий-кальций-кремний позволяет удержать температуру плавления на уровне 950 градусов. Калий — из поташа, кальций — из негашёной извести, кремний — речной песок.
Ещё нужна «дудка стеклодува». Какой-то безвестный мастер в Древнем Риме придумал эту штуку на рубеже тысячелетий. И это самое главное изменение в истории стекловарении. Мурановская «Canna da soffio» несколько отличается от того, что я тут рацухнул: у моей мундштук деревянный, а не латунный.
Остальной инструмент — щипцы, ножницы, пинцеты, «pontello», вечно мокрая «paletta»… — по мере необходимости.
Печки мы делать умеем. Материалы есть. Осталось только отделаться от примесей и добавить красителей.
Глава 283
Уяснив себе основные этапы, я радостно собрался рацухерачить.
— «Альф», надо построить вот такую печку. Трёхсоставную. С кучей дырок. Вот сюда и сюда будут ставить стекловарные горшки, сюда дрова вкидывать, тут пламя…
— Нет.
Я ошеломлённо уставился на своего главного кирпичника.
«Альф» меня боится. После моего здешнего первого лета, когда мы с ним столкнулись «в лоб», он хорошо усвоил: «Ванька — мужик, сказал — сделает». И других заставит. Или — упокоит. Выживших — дураками выставит.
Манеру туземцев говорить мне «нет» я изживаю значительно успешнее, чем, например, косноязычие. Это уже настолько редкое явление, что все мои ближники, сидевшие возле стола в ожидании персональных указаний, стали разглядывать «альфа» с неприкрытым изумлением.
«Альф» подёрнулся красным, но упрямо повторил:
— Нет. Печку нынче ставить не будем. Холодно. Ложить нельзя.