– Неужели вы говорите серьезно? – спросил молодой астроном.
– Совершенно серьезно. Вам во что бы то ни стало следует или заручиться расположением этой великой персоны, или же совершенно отказаться от своей затеи!
– Но каким способом я, простой смертный, могу заручиться симпатиями этого святого Могаддема? Это кажется мне еще более трудным, чем собрать этих неуловимых верблюдов! – сказал Норбер.
– Вы забываете, что золотой ключ отворяет почти все двери!
– Неужели и этот святой муж доступен корыстным чувствам?
– Между нами будет сказано, господа, я полагаю, что никаких иных чувств он и не знает; Сиди-Бэн-Камса один из наиболее любопытных феноменов. К нему прибегают во всех случаях жизни и советуются обо всем. Он каждое утро с восходом солнца дает аудиенцию приходящим к нему за советом, судом и защитой, как Глава Верных в сказке Тысяча и Одна Ночь. На приемах этих бывает очень много людей, и никто не является туда с пустыми руками.
– Ну, за этим дело не станет! – весело воскликнул Норбер. – Мы, все до единого, готовы отправиться к нему с полными руками, если он только может помочь нам. А далеко это отсюда?
– На расстоянии двух дней или, вернее, двух ночей пути! – сказал Керсэн.
– Мне кажется, нам не мешало бы завтра же отправиться к этому великому Могаддему. Что вы на это скажете, Когхилль?
– Я скажу, что это путешествие будет истинным наслаждением, если господин Керсэн и мадемуазель Керсэн согласятся отправиться вместе с нами! – ответил баронет, не моргнув.
– Как?! Мадемуазель Керсэн?
– Моя дочь?
– Благодарю! очень благодарю вас, баронет! – воскликнула горячо молодая девушка. – Право, вы не могли бы предложить мне ничего более приятного для меня. Если только отец мой будет столь добр позволить мне осуществить мое желание, я берусь доказать вам, господа, что и женщина может путешествовать по пустыне, не будучи никому в тягость. О, папа, согласитесь, прошу вас. Вы знаете, что я давным-давно мечтала видеть этого знаменитого Могаддема!.. Обещаю вам, что буду совершенно здорова, что не буду нисколько утомляться; поверьте, это будет таким громадным удовольствием для меня!
– Слышу, слышу! – сказал господин Керсэн, вовсе не желавший отказывать дочери в этом удовольствии, но опасавшийся быть чересчур навязчивым. – Уверены ли вы, господа, что мы не будем лишними? – обратился он главным образом к Норберу Моони.
– Ах, что вы говорите, господин консул! – воскликнул Моони, – вы слышали, что баронет рисует это путешествие как истинное удовольствие для всех нас, если вы и дочь ваша согласитесь почтить нас своим присутствием.
– Трудно быть более милым и любезным, – сказал консул, – следовательно, это дело решенное. Мой шурин, доктор Бриэ, давным-давно предлагает нам с дочерью совершить эту интересную поездку, и если вы ничего не имеете против, то и он присоединится к нам, и я уверен, что доктор будет готов отправиться с нами в любое время, когда вам это будет угодно!
И баронет, и Норбер почтительно склонили головы в знак согласия; что же касается трех комиссаров, то, казалось, никто не принимал их всерьез, как будто они вовсе не должны были участвовать в этой поездке. Однако один из них, принадлежавший, судя по его длинным волосам и широкополой шляпе, к типу неудачников-ученых, сказал: – А находите ли вы необходимым, чтобы я и Фогель приняли участие в этой экспедиции?
– Нисколько! – поспешно ответил Норбер. – Если вы полагаете, что вам необходимо будет остаться для наблюдения за выгрузкой материалов, то…
– Выгрузка – дело капитана! – довольно сердитым тоном заметил Питер Грифинс. – А в инструкциях сказано, что мы обязаны не расставаться с вами ни на час…
– Так как за эти инструкции, или постановления, было проголосовано по моему предложению, то не мне, конечно, противоречить им! – сказал Норбер с тонкой иронией, которая не укрылась ни от консула, ни от комиссаров, которые на это только поморщились.
– Я полагаю, что лучше всего поручить заботу обо всех необходимых приготовлениях Мабруки-Спику? – продолжал Норбер, обращаясь к консулу, – и если это для вас удобно, то назначим отъезд наш на завтра!
– На завтрашний вечер, понятно; так как вам, вероятно, известно, что в этих странах путешествуют только вечером и ранним утром… Если хотите, мы назначим сборным пунктом посольский дом, а время – шесть часов вечера?
– Шесть часов? Прекрасно!