— О, чуточку виски...
Он суетливо налил в оба стакана, и они выпили. Нетвердой рукой поставил Михаил посуду на столик, легонько его откатил — теперь уже ненужный — и оглядел комнату скорым непроизвольным взглядом, как бы осознавая: где он, что с ним? Этот его рассеянный взгляд зацепил что-то странное, вроде бы какой-то предмет, которому здесь не место; там, в уголке, в кресле...
Но внизу, на диване, томительно посветлело — он увидел обнаженную ногу, выскользнувшую из длинного платья, словно она прошла сквозь материю. Теперь глаза Жози были у его глаз. Маленькая рука бесплотно легла на пиджак. Он прикоснулся губами к ее теплому рту...
Яркий свет ударил по глазам. Михаил отшатнулся, зажмурившись на секунду.
Под потолком горела включенная люстра, а у двери стоял Андрей — в халате, высокий, прямой. И тогда, словно что-то вспомнив, Михаил глянул в конец комнаты, на кресло, — там лежала сумка Андрея, которую тот обычно носил на плече.
Жози зевнула, лениво закуривая новую сигарету. Андрей подошел к ним и сказал, покачиваясь на носках:
— Так-так, Мишья...
— Почему ты... здесь? — спросил Михаил, все еще щурясь.
— Потому что я здесь живу.
— Здесь живет... Жози.
— И Жози здесь живет, — усмехнулся Андрей.
— Ничего не понимаю...
— Она моя жена.
— Не может быть, — вырвалось у Михаила.
И он глянул на Жози — она медленно выпустила дым ему в лицо. Михаил вскочил с дивана:
— Она же иностранка...
— И я иностранец.
— Неправда, ты русский!
— Да, я русский, — опять усмехнулся Андрей, — но не советский.
— Как... Ты же Андрей Багров?
— Нет. Я Андрэ Багрофф.
— Кто же ты? — тихо спросил Михаил.
— Атташе посольства по вопросам культуры и печати.
— Какого посольства?
— А это имеет разницу, Мишья? — отозвалась Жози.
Когда какому-либо типу упрешься дулом в живот, то он становится покладистым, как дешевая красотка. В конце концов, лучше сто раз быть трусом, чем один раз трупом. О’кэй.
Михаил начал дышать ровнее. Он чувствовал, как странно вспотела верхняя губа и предательски ослабли коленки. Андрей смотрел пронизывающим взглядом, все покачиваясь на носках. Михаил не узнавал его. Где внимательность глаз, где участливость слов, где взрывная улыбка? Ну да, он же не Андрей, он Андрэ...
— Ты шпион, — тихо сказал Михаил.
— Нет, я разведчик, — наконец-то показал Андрэ забытую улыбку. — А ты вот шпион.
— Врешь! — взорвался Михаил.
— Мишья, выпей еще виски, — лениво предложила Жози.
Андрэ подошел ближе, к самому лицу Михаила, и только теперь Михаил рассмотрел его глаза — серые, какие-то бездонные, с алюминиевым непререкаемым блеском. Губы большого рта сжаты крепко, будто он ими ухватил что-то невидимое. Седоватые волосы тоже блестели алюминием. Скулы, которые раньше не замечались, теперь выступили вперед, каменно.
— Тебе платили вещами и долларами, милый, — сказал глухо Андрей.
— Я продавал книги...
— Книги? Идем!
Он схватил Михаила за руку и дернул, увлекая к стене. Там была маленькая дверка, которую Андрэ рванул, словно ее держали изнутри...
Просторный стенной шкаф был доверху завален его книгами, которые лежали макулатурной кучей.
— А Делорм? — бессмысленно спросил Михаил.
— Неужели ты думаешь, что это старье нужно Делорму?
— Зачем же вы это делали?
— Так бы ты деньги мог и не взять...
Михаил нагнулся и вытащил одну небольшую книжечку. Константин Паустовский, «Золотая роза». Ее подарил отец, кажется, после окончания восьмилетки — он всегда дарил книги, каждой весной, от первого класса до десятого.
— За что мне платить деньги?
— О, Мишья, ты есть ивняк, — засмеялась Жози.
— Наивняк, — поправил Андрэ.
— Так за что мне платить? — требовательнее повторил Михаил.
— За проект, — усмехнулся Андрэ, отчего его рот сделался каким-то острым, щучьим.
— Тогда при чем тут шпионаж?
Андрэ опять схватил его за рукав и подтащил к маленькому столику, светлевшему у окна.
— Забирай и можешь еще раз послать в «Юный техник».
На столике лежали его чертежи, лежали так, словно их никто и никогда не разворачивал.
— Ничего не понимаю, — прошептал Михаил.
— Да неужели ты думал, что подобную бредятину можно продать за рубежом? За этот проект и цента не дадут.
— Почему же вы хвалили?
— Нам нужны были результаты работ твоего приятеля Трубцова, — отчеканил Андрэ. — Без своего проекта ты бы к нему не пошел, не так ли?