Он вспомнил себя – маленького мальчика. Растерянный, он смотрел, как мама складывает в чемодан вещи. Только свои собственные.
– …Мам, ты куда?
– Я ненадолго уезжаю, – рассеянно проговорила она.
– Уезжаешь? – Мальчик непонимающе посмотрел на нее. – Без папы? Без меня?
– Ну да: без папы и без тебя, Мелвин, – с нетерпением в голосе сказала она. – Нечего расстраиваться. С папой тебе будет хорошо.
– Ты насовсем уезжаешь? Ты больше не вернешься? – допытывался мальчик.
Она чуть заколебалась, видимо раздумывая, не лучше ли солгать, но потом решительно проговорила:
– Нет, не вернусь. Ты уже достаточно взрослый, так что тебе стоит знать правду. Я здесь несчастлива, мне здесь плохо.
– А как же я? – испуганно спросил он.
– С отцом тебе будет лучше, – сказала мать и понесла к дверям чемоданы. – Скоро он придет домой, а пока побудешь один – ничего с тобой не случится.
– Ты меня не любишь! – выкрикнул он.
– Я тебя люблю, Мелвин, – вздохнула она, – но я не создана быть матерью.
– Но как же, мама…
У дома прогудело такси. Женщина нагнулась, обняла ребенка и торопливо поцеловала его в лоб.
– Я тебя люблю, – повторила она. Когда-нибудь ты все поймешь.
Он стоял на ступеньках крыльца, глядя, как мать садится в машину. В последний момент, когда такси двинулось с места, он не выдержал – ринулся вслед за машиной с жалобным криком:
– Мама, мамочка! Не уезжай, мамочка! Не уезжай, пожалуйста!
Но машина не остановилась. Он еще долго стоял, горько плача и махая рукой, пока такси не скрылось за поворотом…
С тех пор Мел ее больше не встречал.
Мел вел машину, а по его щекам бежали слезы. Он и сейчас видел всю сцену так же ясно, как будто это случилось сегодня. До боли ясно.
Когда-нибудь ты поймешь, сказала она тогда. Слабое утешение для ребенка, которого родная мать собралась бросить…
Сейчас, с горечью повторив те самые слова, Мел произнес:
– Ты была не права. Я не понял тогда, не понимаю и теперь. Кем нужно быть, чтобы бросить свое собственное дитя? – И твердо добавил: – Нет, Кэти: ни тебе, ни какой-либо другой женщине я не позволю больше сотворить со мной подобное.
Глава девятая
Все: я сдаюсь, решила Кэтлин. Она дважды звонила Мелу домой, и оба раза никто не отзывался. Она решила не оставлять сообщение на автоответчике. Бесполезно – Мел вряд ли пожелает с ней разговаривать. Нет, все же она так до конца, видимо, и не поймет Мела. Уверенный в себе, даже агрессивный во всем, что касалось работы, с ней он был до странности замкнутым. Временами ей приходило в голову, что, возможно, с ним произошла какая-то личная трагедия, но он мало рассказывал о своей прошлой жизни, а расспрашивать она не хотела. Он, правда, иногда вспоминал о своем отце, но о матери – никогда. Кэтлин могла лишь догадываться, что именно она повлияла на его отношение к женщинам.
– Мисс Уайлдер? С вами говорит Престон, – услышала она голос по телефону.
– Здравствуйте, мистер Престон. Чем могу быть полезной? – деловито спросила она.
– Речь скорее пойдет о том, что я могу вам кое в чем помочь. Я обдумал вашу просьбу и переговорил со своим клиентом. Он готов дать вам интервью.
– Когда? – спросила она, едва веря в нежданную удачу.
– Как только мы уладим некоторые формальности, моя секретарша вам позвонит.
– Могу я узнать, что заставило вас изменить решение?
– На самом деле все очень просто: мой подзащитный хочет, чтобы стала известна его версия случившегося. Созвонимся через пару дней.
– Большое спасибо, – сказала она и повесила трубку.
Подзащитный хочет дать свою версию событий? Вряд ли. Престон просто понял, что Мел в паре с Уошберном вряд ли осветят Роллинза в выгодном для его клиента свете. Впрочем, ей безразлично, отчего Престон пошел на интервью. Главное, она его получит.
Вот если бы только еще отделаться от мыслей о Меле.
Мел провел мучительную, почти бессонную ночь. Впервые за многие годы ему приснилась мать. И все потому, что он позволил себе удариться в воспоминания. Обычно ему удавалось гнать прочь все мысли о ней. Вероятно, на этот раз я думал о ней дольше, чем она обо мне за все промчавшиеся годы, с неожиданной горечью сказал он себе. Мел тяжело поднялся с постели и направился в ванную. В зеркале его лицо выглядело старым и усталым; спутанные волосы, небритый подбородок – отвратительно! Мне требуется десятилетний отпуск, подумал он. Впрочем, хватит и суток – если проспать часов четырнадцать сряду. Если бы только Кэтлин не занесло именно сюда, в Сент-Луис! Жил бы он тогда веселой холостяцкой жизнью – без забот, без хлопот и ненужных терзаний по поводу своей бывшей жены!
– Что же заставило Престона согласиться? – спросила Дарси.
Кэтлин пожала плечами:
– Говорит, будто Роллинзу важно изложить свою версию. Но я полагаю, его главным образом заботит, как осветят это дело Мел и Уошберн в своей книге.
– Я тоже так думаю, – согласилась Дарси и, помолчав, поинтересовалась, виделась ли Кэтлин с Мелом.
– Нет, – ответила Кэтлин. – Вряд ли у него есть хотя бы малейшее желание со мной увидеться.
– Неужели даже так?
– Слушай, выбери другую тему, пожалуйста, – необычно резким тоном ответила Кэтлин. – Меньше всего мне сейчас хочется говорить или думать о своем бывшем муже.
Но в глубине души она знала, что думать о нем не перестанет.
– Послушайте: книга все равно выйдет – хотите вы того или нет, – убеждал Престона Мел. – По-моему, в интересах вашего клиента, чтобы он высказал свою точку зрения на случившееся.
– Он и выскажет ее, – отозвался Престон, – но не вам.
– То есть как?
– А так. Неужели вы хотите заставить меня поверить, что вы вкупе с вашим высокочтимым соавтором намереваетесь объективно изложить его историю?
Разумеется, самая мысль об этом показалась Мелу нелепой.
– Настолько объективно, насколько это возможно при данных обстоятельствах, – ответил Мел. – Как-никак его обвиняют в убийстве жены.
– Обвиняют, однако приговор еще не вынесен, – уточнил Престон.
– Это лишь дело времени.
– Именно такое отношение, мистер Ригз, и заставило меня посоветовать своему клиенту отклонить ваше предложение, – с внезапной враждебностью ответил Престон. – А теперь извините, у меня много дел.
Он указал Мелу на дверь.
– Картина для меня ясна, – в свою очередь холодно произнес Мел, вставая. – Однако, как я сказал, книга все равно выйдет – независимо от того, будете ли вы и ваш клиент оказывать нам содействие или нет.
Уже закрывая за собой дверь, Мел услышал, как секретарша по телефону называет знакомую фамилию. Он приостановился, пораженный: секретарша сообщала Кэтлин, что ее встреча с Роллинзом состоится в два часа дня. Мел чувствовал себя раздавленным. Ему стала понятна тактика Престона: он предпочел договориться с противной стороной не потому, что был очарован репортерским талантом Кэтлин, и даже не потому, что надеялся на ее такт, а потому, что твердо знал: Мел и Уошберн постараются смешать его клиента с грязью, в то время как Кэтлин попытается подойти к делу со всей объективностью, на какую способна. Из двух зол Престон безошибочно выбрал наименьшее.
– Я не убивал ее.
Если бы Кэтлин не изучила дело во всех деталях, если бы не просидела в зале суда долгие часы, вникая во все улики, то, может быть, и поверила бы ему. Генри Роллинз решительно не был похож на убийцу. Судя по его внешности, он был неспособен прихлопнуть даже муху – не то что собственную жену. Казалось, он говорит абсолютно искренне.
– Однако все улики говорят об обратном. Как вы можете это объяснить?