– Вот, возьми мою, – предложила Кэтлин.
Застигнутый врасплох, он поднял глаза, сказал «спасибо» и взял ее ручку.
– Не стоит благодарности, – откликнулась она с коварной улыбкой и снова стала следить за допросом свидетеля, пока по приглушенным ругательствам, доносившимся сзади, ей не стало ясно, что Мел понял наконец, какую злую шутку она над ним сыграла: ее ручка текла.
Она закусила губы, чтобы не расхохотаться во весь голос, когда увидела, как Мел, вся рубашка и руки которого были в чернилах, ринулся вон из зала. Это тебе за вчерашние колкости! – удовлетворенно подумала Кэтлин.
Так вы решили использовать грязные трюки, леди? – яростно бормотал между тем Мел в туалете, тщетно пытаясь отмыть чернила. Хорошо же! Я заплачу вам той же монетой, черт вас побери! Он поднял глаза к зеркалу и увидел, что мужчина, вышедший из соседней кабины, смотрит на него с нескрываемым удивлением.
– Я все время говорю сам с собой, такая уж у меня привычка, – как ни в чем не бывало произнес Мел. – Мой психиатр говорит, это у меня с тех пор, как я однажды сорвался и накинулся с топором на свою бывшую жену.
Мужчина посмотрел на него с ужасом, попятился и исчез за дверью, а Мел еще раз взглянул на себя в зеркало и улыбнулся своему отражению.
– И накинулся с топором на свою бывшую жену, – раздумчиво сказал он. – Идея соблазнительная!
Кэрол, сотрудница Кэтлин по газете, заснула. Заснула на виду у всего зала. Ничего себе репортер! Кэтлин несколько раз пихнула ее в бок, а той – хоть бы что, она даже стала похрапывать. Кэтлин не знала, куда глаза девать от стыда. Кое-кто из репортеров уже стал посматривать в их сторону, и сам Уошберн остановился на полуслове, сбитый с толку странными звуками, доносившимися из зала. Кэтлин была так обеспокоена и растерянна, что даже не заметила, как Мелвин вернулся на свое место.
– Ты, Кэтлин, просто клад, – ядовито шепнул он, – собеседники от твоих разговоров засыпают, как младенцы.
– Заткнись, Мелвин!
– Может, следует все-таки ее разбудить?
– Занимайся своими делами!
– Думаю, это уже перестало быть чьим-то личным делом, – громко, чтобы все его слышали, произнес Мел.
Кэтлин хотелось задушить его собственными руками. Но больше всего на свете ей в эту минуту хотелось заползти куда-нибудь в темный угол и не позориться.
– Я бы его застрелила, если бы сумела достать серебряную пулю! – воскликнула Кэтлин, оказавшись дома.
Она с размаху кинула на диван сумку и сбросила туфли. Такого унижения она еще не испытывала никогда в жизни. А он тем временем злорадствовал вовсю. От мысли о нем у Кэтлин зашумело в ушах. Еще несколько дней бок о бок с ним в зале суда – и меня удар хватит, подумала она. Кэтлин сняла свой желтый полотняный жакет и небрежно повесила его на спинку стула. Знай она заранее, что он работает в этом городе, – ни за что бы сюда не приехала! На сто километров объехала бы этот проклятый Сент-Луис. Да, но уж коли она здесь, то надо этим воспользоваться.
Воспользоваться? Как? И для чего? Чепуха какая!
Может, удастся договориться, чтобы ее направили куда-нибудь специальным корреспондентом. Куда-нибудь в более спокойное место. В Бейрут, например.
– Не посылайте больше Кэрол! – взмолилась Кэтлин. – Она вчера заснула посреди судебного заседания!
– Не забывай: теперь она отвечает за информацию, а не ты, – отпарировал Джерри Хэнлок. – И потом, это не первый раз, когда репортер отключается во время слушаний. Может, никто и не заметил.
– Этого нельзя было не заметить. Она храпела, Джерри!
Хэнлок удивленно вскинул брови:
– Ты шутишь!
– По такому поводу я не стала бы отпускать шуточки.
– Да, в последние дни ты вообще мало шутишь, – заметил Джерри.
– Потому что в последние дни мало что меня радует, – устало отозвалась Кэтлин, опускаясь на стул.
– Похоже, дело Роллинза тебя совсем выбило из колеи, – рассеянно сказал Джерри, просматривая утреннюю почту.
– Не дело Роллинза, а Мелвин Ригз. Иногда мне кажется, он послан в этот мир с единственной целью – превратить мою жизнь в ад, – честно призналась Кэтлин. При обычных обстоятельствах она едва ли стала бы так откровенничать с начальством, а тем более жаловаться на поведение своего бывшего мужа, который ко всему прочему работал в соперничающей с ними газете. Но Джерри был не просто ее начальником – он был надежным другом.
– Чепуху говоришь, – проворчал Джерри. – Он мешает тебе жить, потому что ты сама его на это толкаешь.
– Поверь мне, у него к этому особый талант, – вздохнула она и, помолчав, сказала: – Но я пришла к тебе, собственно, по другому поводу.
– Из-за того, что с завтрашнего дня ты нас покидаешь.
– Ну да.
– Надеюсь, напишешь книгу и вернешься?
– Безо всяких сомнений, – поспешно проговорила Кэтлин. – Я же люблю свою работу, Джерри. Я буду без нее скучать.
– Верю, верю.
– К сожалению, у меня нет никакой надежды на то, что, уйдя из газеты, я перестану видеться и со своим бывшим мужем. Это было бы просто счастье, но у меня такое чувство, что нам предстоит встречаться даже чаще, чем прежде.
– Послушай, – проговорил нерешительно Джерри, – мне-то ты можешь сказать: что, собственно, между вами произошло?
– Всему причиной эгоизм. Его эгоизм, разумеется. Ладно, я побежала. В десять у меня назначена встреча. Я просто зашла повидаться на минутку.
– Место остается за тобой! – напомнил Джерри.
– Спасибо! Между нами говоря, возможно, я буду в этом очень нуждаться.
– Сколько ты собираешься отсутствовать? – спросил у Мела главный редактор «Стар» Билл Ричфилд.
– Шесть месяцев. Или чуть меньше; почти наверняка меньше, – заверил его Мел, бесцеремонно забрасывая ноги на край редакторского стола.
– Немедленно убери ноги! – бросил Билл, листая настольный календарь и делая в нем какие-то пометки. – Значит, ты вернешься к концу августа.
– Кажется, так.
– Ну что ж, я не возражаю. Как я понимаю, ты хочешь приступить к своему новому делу немедленно.
– Если это возможно.
– Я-то согласен, но это против наших правил. Не знаю, как посмотрят там, наверху. Я тебе сообщу об их решении.
– Полагаю, они будут счастливы от меня избавиться! – беспечно отозвался Ригз.
– Насчет них не уверен, но я действительно буду счастлив, – заметил Билл, не поднимая головы от своих записей.
Мел так и не понял, шутит он или нет.
– А я-то всегда считал, что истинная леди не будет сама качать бензин.
Кэтлин подняла голову и увидела Мела, стоявшего по другую сторону бензоколонки.
– Кто же, кроме меня, это будет делать? Больше некому, – холодно ответила она.
И кому, как не тебе, это знать? – хотелось ей добавить.
– Я и забыл! Ты всегда стремилась к полной независимости. – Голос Мела звучал, как ей показалось, издевательски.
Ты всегда стремилась доказать, что ни в чем не уступишь мужчине! – подумал он.
– Я убедилась на собственном печальном опыте, что могу рассчитывать только на себя, – отпарировала она, завинчивая крышку бака.
На тебя мне рассчитывать не пришлось, про себя подумала Кэтлин.
Мел следил за ней, облокотившись на колонку.
– Разве кто-нибудь когда-либо в этом сомневался? – вслух произнес он, подумав при этом: да ты и обо мне хорошо позаботилась! Так хорошо, что отбила у меня охоту смотреть на других женщин.
– По-моему, ты всегда полагал, будто я нуждаюсь в постоянной опеке.
Во всяком случае, всем своим видом показывал, что я ничего в этой жизни не могу делать самостоятельно, мысленно добавила Кэтлин.
– Во всяком случае, мне казалось, что я о тебе заботился должным образом, – сказал он примирительно, умолчав о том, что она была столь же неуправляема, как, наверное, предводитель гуннов Аттила.