– Эл, сосать… – выдохнула Алетта, и, расставив ноги, отвернулась снова к нижней палубе, дав ему место перед перилами.
Раб опустился на колени перед госпожой, аккуратно провел ладонями по ее бедрам, поднимая юбку и умело коснулся языком половых губ Алетты. Голова у женщины закружилась, раб умел погрузить в наслаждение с первых движений. Да и как могло быть иначе, у раба был тридцатилетний стаж, начавшийся в восемь лет.
Спутник Алетты хищно наблюдал за кем-то внизу. Закурил и направился куда-то.
– Куда ты Стайн? – хрипло спросила она.
– Я тоже хочу, чтобы мне сосали, но для этого надо что-то сделать, не просто смотреть, так ведь? – с сарказмом проговорил мужчина и начал спускаться на нижнюю палубу.
– Ну вот, вечером и начнется веселье… ох ты… – Алетта отдалась ласкам раба, теперь можно было отдаться своим фантазиям, не контролируя, что происходит. Стайн был опытным господином.
Океан и солнце были такими живыми, что постоянно казалось, что они что-то говорят. Нижняя палуба была ближе к океану, и Ад постоянно вслушивался, пытаясь не пропустить ни слова, но солнце и вода словно говорили о нем и замолкали, как только он пытался разобрать хоть слово. Юноша не мог читать и из-за этого раздражался. Он вертелся на своем шезлонге, то пытаясь выглянуть за борт лайнера, вытягивая стройную шею, и всматриваясь темно-вишневыми глазами куда-то вдаль, то пытаясь отвернуться от океана и солнца, которые были повсюду, чтобы не обращать внимания на летний, влажный шелест.
– Неуютно в шезлонге? – насмешливо начал подошедший мужчина.
– Не хуже, чем тебе в такую жару в черном, – буркнул Ад, вскидывая свои прекрасные глаза на мужчину.
Стайн вскинул бровь, усмехнулся и сел на край шезлонга.
– Ну да, так мне стало куда уютнее, – фыркнул Ад, сел, подбирая длинные точеные ноги.
Океан и солнце загорланили что-то совсем уж громко. Ад резко выпрямился. Разговор затих.
– Кого-то ищешь?
Ад хотел ответить, передумал, несколько секунд смотрел на мужчину.
– Тебе чего? – спросил он, как будто только его заметил.
– Мне ничего, – как можно равнодушнее сказал мужчина. – А ты не боишься так разговаривать с незнакомыми людьми? Мало ли кем они могут оказаться?
– Например? – едко сказал красавец. – Клоунами?
Стайн смотрел на непокоренное воплощение сексуальности, представляя как жадно вдыхали бы эти темные четкие губы воздух под ударами плети, как горели бы эти глаза от вожделения и как нежно смущенно прикрывали бы их тяжелые ресницы. Мужчина усмехнулся.
– Приходи сегодня на ужин за четвертый столик. Тебе понравится, – Стайн бросил сигарету в рядом стоящий бокал дерзкого мальчика.
Первым порывом Ада было выплеснуть содержимое вслед мужчине, но он осек попытку, криво улыбнулся, провожая Стайна взглядом и устроился в шезлонге, довольно вытянувшись звериным гибким телом, скрытым совсем тоненькими плавками. Ад раскрыл свои сказки, теперь уже удовлетворенно читая, не слушая о чем сплетничают солнце и океан.
Алетта села за стол на верхней палубе, легкий ветер освежал разгоряченное после оргазма лицо. Отсюда было не видно отмеченного ими вчера раба, теперь господа по очереди следили за породистым красавцем, еще играя и наслаждаясь предвкушением. Алетта лениво смотрела по сторонам, выискивая Стайна. Мужчина поднялся, но кивнув ей, прошел мимо. Возбуждение его было сильнее желания сплетен, Стайн решил пойти к себе, сбросить возбуждение. Он не стал звать с собой никакого раба, из тех, кого взяли с собой его друзья, все равно никто не сможет удовлетворить его желание обладать незнакомцем. А сам Стайн, вообще, в этот круиз поехал один, не ехать же со своей добычей на охоту.
– Что там случилось? Иди к нему, узнай, что? Точнее, когда? Ну, давай! – хлопнула по лицу раба Алетта, глядя вслед Стайну и отстегивая поводок от ошейника. Раб сидевший у ног хозяйки зверино поднялся и направился за господином.
Он нагнал Стайна у дверей его комнаты.
– Господин Стайн, – окликнул Эл мужчину. – Госпожа Алетта желает узнать что случилось и когда.
– Что когда? – свел брови Стайн, открывая дверь. Задумчиво посмотрел на раба, кивнул. – Входи.
Эл послушно вошел. Конечно, его накажут. Все равно бы наказали, если бы отказался и поспешил к госпоже, наказали бы за то, что посмел отказать господину, сейчас накажут за то, что не поспешил к госпоже.