— Эх ты, Мишка-кубышка!
— Это я кубышка? Посмотрим, как ты запоешь лет через пять. Я свою линию твердо знаю: буду жить, как баобаб.
— Набоб, наверное? — подсказала Лена.
— Дядя Вадя говорит: баобаб. Значит, так и есть.
Если и был кумир у Миши Блинова, то это дядя Вадя. Как он представлялся: скромный работник торговли. Ну это, положим, для красного словца, потому что на самом деле дядя Вадя зашибал огромную деньгу. А в торговле, Миша знал, на зарплату не разгуляешься. Приезжал дядя Вадя к Блиновым позже всех гостей, но подросток примечал: за стол никто не садился. Ждали дядю Вадю. И как только фыркнет машина у подъезда, кто на балкон бежит, чтобы поприветствовать, кто навстречу ему. И все кричат.
— Вадим Семенович пожаловал! Ай да сюрприз!
Следом за дядей Бадей из машины извлекались картонные коробки: с икрой и балыками, колбасами и коньяками, с птицей, и под занавес — с невероятных размеров тортом.
— Прошу всех к столу! — командовал дядя Вадя, и начиналось пиршество. Мишу начинал распирать восторг еще до того, как его узнает и отличит за столом дядя Вадя.
— Ну как школа, дела? — промакая губы салфеткой, обращал наконец дядя Вадя свой взор на Мишу.
— Учимся, дядя Вадя, — привставал Миша.
— Я спрашиваю: как учишься?
— Ну не то, чтобы…
— Это плохо! Учиться надо так, Михаил, чтобы друзья от зависти зубами скрежетали.
— Золотые слова, Вадим Семенович, — вставляла мать Миши. — И я ему втолковываю…
— Дай договорю, а то запутаюсь. Учиться надо хорошо для того, Михаил, чтобы остроту мысли выработать, нужного человека от голытьбы отличать, чтобы поговорить умно, цитату к слову ввернуть.
— Слушаю и удивляюсь: министерская башка!
— Помолчи! Так вот: знания — они что? Сегодня от них голова пухнет, а завтра в книжку не глянул и — фьють! — все формулы поразлетались. И пусть летят, потому что формулами с человеком не поговоришь, а значит, и каши с ним не сваришь. Вот у меня случай был. Приходит ко мне один контролер — и ну стращать: я, мол, выведу вас на чистую воду. А я ему в ответ: а ну-ка марш отсюда, голь перекатная! Я не то что тебя, гнида, я и твоего начальника с места вышибу.
— Так и сказали?
― Слово в слово. А почему он мне не страшен? — Дядя Вадя сделал паузу и обвел глазами гостей, — Да потому, что я не только его начальника, а еще через его начальника дружбу вожу. Вот вам и секрет весь. А будь я темный, необученный — кому я в друзья понадоблюсь? Потому и говорю: учись, Михаил!
За столом зааплодировали. Польщенный дядя Вадя протестующе замахал рукой:
— Не мне ведь учиться, ему хлопайте. Кстати, в комсомол ты вступил?
— Нет, пока.
— Ошибка, Михаил, главная твоя ошибка.
И рад бы Миша Блинов последовать советам дяди Вади, а не получалось. Ни с учебой хорошей не получалось, и с комсомолом оконфузился. На собрании зачитали его заявление: так, мол, и так, прошу принять и прочее. Миша помнил: за других ребят легко голосовали. А тут почему-то все молчали. И вдруг поднялась Лена Васильцова. Миша обрадовался сначала, а посмотрел на Лену, и нехорошим предчувствием обожгло. То, что ей наедине говорилось, все выболтала. И сказала еще: «Если примете Блинова, лично я выйду из комсомола». Миша ей, конечно, потом отомстил и жестоко отомстил. Васильцова шла на медаль, а он ей на экзамене пять лишних запятых в сочинение поставил. Вся школа тогда всполошилась, а все равно медаль — тю-тю! На вечере Лена подошла к Блинову и сказала:
— Господи, сделай так, чтобы я подлее тебя в жизни никого не встретила.
Миша засмеялся и ответил:
— Встретишь еще, какие твои годы!
В институт Блинова не приняли, и он с радостью пошел работать к дяде Ваде. Дядя Вадя похлопал Мишу по плечу и сказал:
— Ты человек верный и поэтому будешь при мне адъютантом. По особым поручениям. А по приказу оформим подсобным рабочим.
— Спасибо, дядя Вадя.
— Не за что. А костюмчик и галстук-бабочку попридержи для свиданий. На работе ты должен быть, как мышь: серенький и маленький,
― Дядя Вадя, а зарплата какая будет?
— Семьдесят рублей в месяц. — Дядя Вадя с усмешкой посмотрел на разочарованного Мишу и добавил: — Посмотрим, на что ты способен.
— Да я буду…
— Самое главное, держи язык за зубами.
И Миша приступил к работе. Удивлялся поначалу, не узнавая щедрого дядю Вадю. На пять минут отойдет от стола — обязательно настольную лампочку выключит. Сломал грузчик лопату — из аванса высчитал. Сигареты дядя Вадя курил или чужие, или «Памир». Никогда бы Миша не поверил, что есть в городе другой дядя Вадя, для которого сотня — трамвайный абонемент.