…На аэродроме вышли из машин шатаясь. Я подошел с докладом к майору Круглову, а тот лишь махнул рукой. Не надо, мол, докладывать. Молча обнял меня. Потом пришло поздравление от генерала П. С. Рыбалко: от души благодарим за чистую работу, а командование представило к награде — к ордену Славы I степени, которая нашла меня лишь в конце 1958 года.
Дорого нам обошлась Дукля. Многие летчики оказались на госпитальных койках, погиб любимец полка замполит майор Константинов. Зенитный снаряд попал прямо в бомбоотсек «ильюшина». Не успев покинуть самолет, Константинов врезался в гору. Я особенно переживал гибель этого человека, Человека с большой буквы, мужественного коммуниста, исключительно душевного и обаятельного, отличного пилота, который первый дал мне рекомендацию в партию.
За два дня до окончания Восточно-Карпатской операции, то есть 26 октября 1944 года, меня прямо на КП полка генерал В. Г. Рязанов поздравил с высокой правительственной наградой — присвоением звания Героя Советского Союза — и прикрепил к гимнастерке орден Ленина и Золотую Звезду. Я на всю жизнь запомнил товарищеский ужин в мою честь, на котором собрались боевые побратимы, чье крыло я ощущал всегда рядом — на Курской дуге и под Харьковом, над Днепром и в небе Корсунь-Шевченковского, в боях на Сандомирском плацдарме и здесь, над мглистыми вершинами Карпат, запомнил трогательные слова заместителя командира по политчасти полковника Е. И. Лапина, большого любителя поэзии. Свою речь он закончил так: «Иван Григорьевич Драченко правильно решил: «Что лучше с бурей силы мерять, последний миг борьбе отдать, чем выбраться на тихий берег и раны горестно считать!» Волнующие, неповторимые минуты тогда пережил я и предложил выпить за тех, кого уже с нами не было. Украдкой смахнул слезу, не стыдился ее: со слезой, говорят, из человека выходит горе.
С жешувского аэродрома мы производили учебные полеты на полигоне, «натаскивали» молодых летчиков, одновременно вели разведку, ходили на свободную «охоту».
Во время тренировочных полетов четверка «мессершмиттов» атаковала наш самолет-разведчик ПЕ-2 прямо над аэродромом. Руководитель полетов, увидев, как «мессеры» клюют беззащитную «пешку», отрадировал нашим ЯК-3, находящимся в воздухе:
— Безобразие! На наших глазах бьют «пешку», а вы прохлаждаетесь. А ну, развернитесь влево…
ЯКи моментально разогнали любителей атаковать одиночек, а одного зажали и привели на аэродром. Ас попался матерый, на вопросы отвечать не пожелал, но потом, поломавшись, дал любопытные ответы. Во-первых, гитлеровские военно-воздушные силы делают ставку на новые виды оружия: ФАУ и реактивные самолеты; во-вторых, население панически реагирует на приближение советских войск к Германии; в-третьих, летный состав поступает в части сырой…
Да, это были уже не те «бриллиантовые мальчики» Геринга, которые пели бравурные песни и расстреливали на дорогах беззащитных женщин и детей, пускали под откосы санитарные поезда, картинно несли на своих бортах удавов, львов, черных кошек, тузы и прочее.
Летчика отправили по назначению, а его пистолет «вальтер» и ручной компас командир дивизии вручил Бате, майору Девятьярову, который уезжал лечиться.
Скоро уехал и я получать новые машины для полка. По возвращении узнал страшную для меня весть: при разведке в районе Кракова погиб мой боевой друг Евгений Алехнович, наткнувшись на танковый термитный снаряд. Указом Президиума Верховного Совета СССР ему посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.
А путь наш лежал все дальше и дальше на запад. Гитлеровские заправилы полагали, что Висла станет тем рубежом, дальше которого советские войска не смогут пройти. Вражеская система укреплений включала в себя полосы долговременных инженерных сооружений, траншей с многочисленными дотами и дзотами, минные поля, чередовавшиеся с противотанковыми рвами и надолбами.
Готовясь к прорыву мощного оборонительного пояса, советские войска произвели тщательную разведку, в которой авиация принимала самое активное участие. Разведданные батареи, доты и дзоты врага заблаговременно наносились на карты артиллеристов. Когда же 12 января 1945 года по точно разработанному графику загремели залпы прорыва, все эти огневые точки были стерты с лица земли.
Туман, низкая облачность и снегопад крепко приковали авиацию к земле. Отдельные экипажи все же отважно бросали свои машины в эту слепящую мглу.
Постепенно погода начала улучшаться. Теперь советские летчики стали действовать группами, поддерживая вырвавшиеся вперед танковые части. Штурмовики, истребители и бомбардировщики налетали на отходящие колонны немцев, наносили бомбовые удары, расстреливали из пулеметов.