— А животные тоже превращаются в обжор? — спросила Пэйдж, переняв термин у Джеймса.
— Пока мне такие не встречались, — ответил тот. — И, надеюсь, не встретятся.
Ракель впервые об этом задумалась. Раньше не придавала значения, а теперь задала себе вопрос: действует ли радиация на животных? Судя по кошке, она просто голодная, но самая обыкновенная. Твари кидаются на все, что движется, а кошка спряталась от прохожих. Значит ли это, что отравились только люди?
— Почти пришли, — сообщил Мэтт.
Джеймс заглянул в карту и кивнул. Ускорил шаг.
Пройдя еще несколько шагов, группа завернула в поворот. Узкая улица тянулась футов пятьсот. Нужно было дойти до середины и еще раз повернуть. А там уже совсем мало останется.
По пути встретился только один зараженный, которого Роб убил ножом. Дойдя до нужного поворота, выжившие, один за другим, вошли в него. Этот переулок оказался еще у́же. Миновав его, они вышли на просторную улицу. Здания по обеим сторонам от обочины выглядели жутко. Уцелевших почти не осталось. Словно район стал центром эпидемии, и его решили начисто стереть с лица Земли.
— Судя по отметке, — Джеймс склонился над картой, потом выпрямился и указал пальцем, — это там.
Луч фонарика бежал впереди группы. Глядя на руины, Ракель не верила, что здесь хоть что-то уцелело. И оказалась права.
Огромный кратер уходил на головокружительную глубину. Кирпичи и доски были разбросаны по его краям. Яркий свет выхватил из темноты осколки металла, искореженные и покрытые сажей. Джеймс направил луч вниз. Дно так и не разглядел, но на стенах ямы обнаружились порванные вещи, части мебели и человеческие останки. Кости, с которых давно сошли мясо и кожа, лежали повсюду. Порванный флаг, зацепившийся за кусок железа, дрожал от легких порывов ветра.
— Взгляните на одежду, — произнесла ошеломленная Кэсс. — Такую обычно носят бизнесмены и политики.
Мужчины переглянулись.
— Кажется, мне становится ясно, — сказал Джеймс. — Когда началась заварушка, эти крысы забились под землю, но армия решила с ними поквитаться.
— Думаешь, солдаты знали, что здесь бункер? — спросила Ракель.
Джеймс повернул голову.
— Должно быть, об этом местечке знали многие. А Соланж могла услышать о бункере в тюрьме. Не жили тут ее знакомые. Она хотела попасть в убежище, о котором случайно вынюхала.
— Только ей не пришло в голову, что оно давно занято, — фыркнула Кэсс.
— Меня больше всего поражает мощь оружия, разрушившего бункер, — задумчиво сказала Ракель. — Какая бомба могла сотворить такое?
Джеймс покачал головой.
— Понятия не имею. Сказал бы, что ядерная, но в этом случае мы бы все давно передохли.
— Сейчас ясно одно: убежища нет, — вернула всех в реальность Кэсс. — Где-нибудь переночуем, а завтра решим, куда пойти.
Мэтт огляделся.
— Пора найти безопасное место для ночлега.
Группа отправилась на поиски. Ракель отошла от кратера последней. Она долго смотрела в кромешную тьму и прокручивала в голове слова Джеймса. Что, если он прав? Может, тот чокнутый — Макс Пайпер — был заодно с правительством? Может, те объекты были настоящими ядерными бомбами?
Человечество заставили поверить в существование мощнейших бомб, превращающих в пепел целые города. Люди боялись ядерной войны больше, чем обыкновенной. Каждый знал о горьких судьбах японской Хиросимы и советского Чернобыля. Многие своими глазами видели, как действует радиация на организм человека. Как заставляет его умирать медленно, в муках.
Но что, если от жителей планеты скрыли другой вид оружия массового поражения? Что, если, строя бункеры, просвещенные готовились вовсе не к атомной зиме, а к воскрешению мертвых? Кем был загадочный Макс Пайпер, и жив ли он еще?
Тяжело осознавать, что тебя годами, возможно, водили за нос. Пресса, радио, телевидение… везде врали и скрывали истинное положение вещей. Заставили людей поверить в ложь и бояться ее, а сами нанесли удар, которого никто не ждал.
Идеальная война. Все началось с игры, которая свела с ума тысячи, если не миллионы подростков по всему миру. Пока они убивали себя из-за смертей аватаров, правительство разрабатывало уникальное оружие. Кто еще, кроме Америки, в этом участвовал? Россия? Китай? Евросоюз? Индия? А, может, весь мир? Может, правители всех стран решили избавиться от «простонародья» и основать на Земле единую, «элитную» расу?
Ракель уже не сомневалась, что за случившимся стоял не один человек. И даже не десять. Кто-то давно это придумал, и, следует признать, все прошло безупречно. Никто даже не заподозрил в первые дни, что началась Третья Мировая. Обыватели боялись, что правители нажмут на кнопки и десятки ракет полетят над океанами. А все вышло гораздо проще: что-то упало в воду, не создавая шума. Люди заболели постепенно; вера в то, что скоро все закончится, продержалась достаточно долго. Когда эпидемия вышла из-под контроля, религиозным фанатикам удалось убедить общество в том, что Господь низверг кару на человечество. Мало кто считал, что Бог здесь ни при чем. Когда-то Ракель услышала фразу, которую запомнила на всю жизнь. Она уже забыла, кому принадлежат слова, но их смысл ничто не сотрет из памяти: