Больше рассказов о финансах
В Главе 12мы описали, как Роберт Шиллер доказывал, что колебания настроений важны для понимания того, почему происходят крупные и разрушительные изменения в экономическом поведении - будь то пузыри и крахи на фондовом рынке или резкое падение производства во время депрессии.
Но внимание Шиллера к нарративам довольно одностороннее. Он использует эту концепцию для объяснения поведения, которое другие называют "причудами и модой". Другими словами, он рассматривает нарративы как отход от "рационального" оптимизирующего поведения и, следовательно, как иррациональное и эмоциональное, несмотря на их важность для объяснения поведения. По его словам, "среди нормальных людей нарративы часто являются несколько нечестными и манипулятивными" и "экономические нарративы, таким образом, имеют тенденцию включать в себя ... действия, которые человек может предпринять не по более веской причине, чем услышать рассказ о том, как другие люди делают эти вещи".
Но важность нарративов проистекает не из слабости человеческого поведения, а из природы принятия решений в мире радикальной неопределенности. Это правда, что на некоторых финансовых рынках нарративы иногда "нечестны и манипулятивны", но нормальные люди честно используют нарративы для понимания окружающей среды и принятия решений в условиях радикальной неопределенности. Нарратив необходим для ответа на вопрос "Что здесь происходит?".
Заразительные нарративы часто заражают финансовые рынки после того, как некоторые реальные события действительно изменили экономические основы. Поскольку распространение нарратива обязательно происходит постепенно, те, кто принимает его первыми, могут пожинать богатые плоды, поскольку опоздавшие вскарабкиваются на эстакаду, а комментаторы преувеличивают скорость и масштаб, с которыми последствия экономических событий вступят в силу. Как широко признано, люди склонны преувеличивать краткосрочное воздействие новой технологии и преуменьшать долгосрочное воздействие.
Основополагающим трудом о финансовых пузырях является книга Чарльза Маккея "Необычайные народные заблуждения и безумие толпы". Эта книга, написанная во время железнодорожной мании 1840-х годов, проследила раннюю историю заразного финансового безумия через голландское увлечение тюльпанами в 1630-х годах и пузырь в Южном море столетие спустя. Последние исследования более скептически оценивают природу и масштабы голландской тюльпановой мании, которая, по-видимому, была особенно глупой. Но ссылка на заблуждение не позволяет признать ядро истины, которое часто встречается в этих рассказах. Никто не может сомневаться, что рост международной торговли в XVIII веке, строительство железных дорог в XIX веке или развитие радио и коммерческой авиации в 1920-х годах были трансформационными экономическими событиями.
Точно так же инвесторы были правы, признавая, что успехи японских производителей в 1970-х и 1980-х годах не только привели к становлению этой страны в качестве крупной экономической державы, но и стали предвестником более широкого явления роста в странах с развивающейся рыночной экономикой. Это, однако, не оправдывало и отдаленно стоимость, придаваемую японским акциям и недвижимости по мере раздувания пузыря цен на активы. Тот же самый перебор и реакция на него почти сразу же повторились на других развивающихся рынках в последующее десятилетие, в пузыре "новой экономики" 1999 года и во время сближения процентных ставок на всем континенте, последовавшего за принятием евро. И во всех этих случаях инвесторы потеряли очень большие суммы денег, так как в конце концов пришел реализм. Крах нарратива - более быстрый процесс, чем его передача. И пока мы пишем, финансовая пресса полна, возможно, самой тонкой историей со времен тюльпанов, способной породить пузырь, - воображаемым будущим захватом мировой валютной системы криптовалютами. Как и другие популярные вымыслы, феномен биткойна сочетает в себе несколько вечных повествований - в данном случае либертарианское видение мира, свободного от государственного вмешательства, силу волшебной технологии и тайну "создания денег".
Обход в Джексон Хоул
В 1980-х годах рынки облигаций, некогда бывшие тихими задворками финансовой системы, стали центром нового захватывающего повествования, основанного на секьюритизации. Идея заключалась в том, что кредитные учреждения - банки, ипотечные и финансовые компании - могли упаковывать свои кредиты в ценные бумаги и продавать их, в основном другим финансовым учреждениям. Таким образом, они якобы могли предложить более привлекательные комбинации риска и доходности, чем те, которые ранее были доступны на рынках облигаций.