Пренебрежение радикальной неопределенностью со стороны целого поколения экономистов обрекло современную макроэкономику на почти полную неактуальность в понимании мирового финансового кризиса. Критика Кейнса "браться за дело", не задаваясь вопросом "стоит ли браться за дело", оказалась столь же верной для нового макроэкономического теоретизирования, как и для старого эконометрического моделирования. Некоторые из наиболее полезных вкладов в понимание финансовых и других кризисов были сделаны не на основе формального моделирования, а на основе исторических исследований предыдущих эпизодов. Например, в 2008 году центральным банкам было трудно убедить коммерческие банки принять экстренные кредиты из-за стигмы, связанной с принятием такой помощи - она указывала на то, что соответствующий банк может оказаться в затруднительном положении. Большинство центральных банков забыли, что точно такая же проблема возникла после банковского кризиса 1906 года в США; ни один банк не воспользовался новыми возможностями, созданными Казначейством США, до начала Первой мировой войны, когда все банки нуждались в помощи и ни один из них не был заклеймен.
Как заметил М. Трише, модели, ставшие воплощением экономических исследований, не выдержали проверки на полезность и актуальность во время кризиса 2007-2008 годов и его последствий. Как писал нобелевский лауреат Пол Ромер о макроэкономических теоретиках: "Их модели приписывают колебания совокупных переменных воображаемым причинно-следственным силам, на которые не влияют действия, предпринимаемые любым человеком". Параллель с теорией струн из физики намекает на общий режим провала науки, который возникает, когда уважение к высокопоставленным лидерам перерастает в почтение к авторитету, который вытесняет объективный факт с его позиции окончательного определителя научной истины".
На протяжении сорока лет авторы наблюдали, как яркий оптимизм нового, строгого подхода к экономике - оптимизм, который они разделяли, - растворился в провалах прогнозирования и анализа, которые наблюдались во время мирового финансового кризиса 2007-08 годов. И именно всепроникающая природа радикальной неопределенности является источником проблемы.
Глава 20. Использование и неправильное использование моделей
Любое деловое стремление лидера, каким бы глупым оно ни было, будет быстро подкреплено подробными нормами прибыли и стратегическими исследованиями, подготовленными его войсками.
УОРРЕН БАФФЕТТ
В восемнадцатом веке были сельские священнослужители исключительного ума, у которых было свободное время. Им было полезно иметь надежную справочную литературу. Томас Байес был одним из них; Томас Мальтус - другим. В 1798 году Мальтус изложил то, что можно считать первой моделью роста в экономике. Он предположил, что население имеет тенденцию расти экспоненциально, в результате того, что он скромно назвал "страстями", в то время как запасы продовольствия могут расти только линейно. Растущее население оказывает давление на запасы продовольствия, а затем возникающая нищета приводит к сокращению численности населения. Цикл повторялся в удручающей прогрессии.
Как прогнозист, Мальтус вряд ли мог быть дальше от цели. В последующие два столетия действительно наблюдался экспоненциальный рост населения, но мировое производство продуктов питания выросло гораздо больше. Тем не менее, оригинальный аргумент Мальтуса впоследствии будет многократно воспроизведен. В широко известной и нашумевшей книге "Бомба для населения" (The Population Bomb ) в 1968 году биолог Пол Эрлих утверждал, что "битва за пропитание всего человечества закончена". В 1970-х годах сотни миллионов людей умрут от голода". Как и многие прогнозисты, Эрлих отреагировал на неудачу своих предсказаний переносом даты. Он был прав, но не сейчас. Для профессионального предсказателя апокалипсис всегда откладывается, но никогда не предотвращается.