Оскорбительная история евгеники, псевдонауки, которую взяли на вооружение нацисты, белые супремацисты и другие расисты, означает, что и сегодня те, кто предлагает эволюционное объяснение социального поведения, встречают яростное сопротивление. Биолог Э. О. Уилсон, чья научная карьера была посвящена изучению социальных насекомых, таких как муравьи, и который выступал за единство биологических и социальных наук, столкнулся с таким крайним сопротивлением своим теориям, что демонстранты размахивали свастикой и обливали его голову водой, когда он читал лекцию.
Примирение биологической эволюции с человеческой добротой заключается в том, что ген может распространяться в популяции "как если бы" ген был эгоистичным, но это не означает, что отдельные люди эгоистичны. Группа людей, которые хорошо относятся друг к другу, может процветать по сравнению с группой, которая плохо относится друг к другу. И таким образом гены доброты будут распространяться. Но британский математический генетик Джон Мейнард Смит показал, что иногда в группах может процветать не доброта, а гадость. События финансового кризиса 2007-2008 годов иллюстрируют эту проблему, а также намекают на ее решение. Инвестиционные банковские группы Bear Stearns и Lehman Brothers делали деньги для неприятных (своих сотрудников) за счет приятных (своих клиентов), пока неприязнь внутри самих групп и их более ранняя неприязнь к другим группам не привела к их краху, когда они получили мало сочувствия или поддержки в трудную минуту. И многие другие компании не пережили бы финансовый кризис 2007-2008 годов, если бы принцип выживания сильнейших не был так слабо применим к финансовым институтам. Неприятные личности процветали, и их действия привели к почти полному краху как неприятных, так и приятных компаний. Поскольку люди действуют в группах, успех внутри групп и относительно других групп будет влиять на результат биологического процесса репликации генов. Если мы признаем, что люди действуют в рамках организаций, которые варьируются от Lehman Brothers до закрытых монастырей, посвященных поклонению Богу, тогда мы должны признать, что мера "пригодности", которой отдает предпочтение человеческая эволюция, определяется гораздо шире, чем успех в деторождении.
Мы - человеческие животные, отличающиеся от других видов способностью к общению и языку, и это социальное взаимодействие меняет мрачную картину индивидуалистического поведения, подразумеваемую простыми интерпретациями эгоистичного гена. Дети англоговорящих родителей, как правило, говорят по-английски, а дети франкоговорящих родителей - по-французски, по причинам, не имеющим ничего общего с их ДНК. Экономические преимущества сотрудничества в группах настолько велики, что черты, способствующие успеху в групповом взаимодействии - такие как "языковой инстинкт", или склонность быть полезным другим членам группы - поддерживаются как генетикой, так и культурой.
Палеонтологи предполагают, что социальные родственные группы - взаимно поддерживающие друг друга группы людей, которые не обязательно должны быть тесно связаны друг с другом - появились в эпоху верхнего палеолита, между 30 000 и 50 000 лет назад. Преимущество в том, что люди лучше справлялись с радикальной неопределенностью, было одним из основных факторов возникновения безоценочного альтруизма в этих обществах; их культуры развивались так, чтобы ожидать хорошего поведения и наказывать за плохое поведение. Чем больше и разнообразнее круг людей, которые могут оказать помощь, тем менее уязвимы отдельные люди и домохозяйства к непредвиденным событиям.
Наши знания о поведении палеолитических групп явно ограничены, и лучшее понимание мы получаем из антропологических исследований тех отдаленных племен, чей образ жизни мало чем отличается - по крайней мере, до недавнего времени - от образа жизни наших далеких предков. Мааязычные народы Восточной Африки справляются с неопределенностью с помощью системы разделения рисков, которая отличается от современных представлений о долге или страховании, хотя и связана с ними. Их система osotua основана на взаимном обязательстве помогать друг другу в будущих неопределенных обстоятельствах, и эти обязательства передаются по наследству: