Разница между тем, чтобы делать что-то в своих корыстных интересах, и тем, чтобы делать то же самое, потому что это "в его природе", материальна. Если вы можете подделать искренность, то вы это сделали", но акт поддельной искренности трудно поддерживать. Более того, архиепископ Уили заметил, что "честность может быть лучшей политикой, но тот, кто принимает такую политику, не является честным человеком". Психолог и антрополог Леда Космидес и Джон Туби утверждают, что у нас есть специальные механизмы обнаружения обманщиков, предназначенные для выявления фальшивой искренности и притворной честности. Их предположение остается спорным. Но большинство из нас научились избегать продавца страховки жизни и не доверять продавцу подержанных автомобилей. Когда мы отказываемся от предложения о продаже или верим, что наши коллеги не украдут наш кошелек, мы действуем, как правило, но не всегда, в своих интересах. В радикально неопределенном мире мы не знаем, являются ли такие действия оптимальными или нет - продавец страховки жизни может в этот раз сделать неотразимое предложение, или кто-то из наших коллег может отчаянно пытаться поддержать свою привычку к азартным играм или наркотикам. Неопределенность радикально присутствует везде. И иррациональные "предубеждения", которые поведенческие экономисты считают "заложенными в нашей природе", не являются иррациональными в обычном значении этого термина. Это черты, которые выгодны за пределами "маленьких миров" казино и психологической лаборатории. И они имеют эволюционное происхождение.
Неприятие потерь
Эволюция приспособила человека к тому, чтобы справляться со многими видами радикальной неопределенности, встречающейся в больших мирах. Различное отношение к неопределенности влияет на шансы выживания отдельных людей и групп. В некоторых средах, таких как бизнес и спорт, играть безопасно - значит отказываться от возможности успеха. Переоценивать свои шансы на успех может быть даже выгодно. В других условиях, возможно, имеет смысл избегать риска. Одна из причин выживания человеческого вида заключается в том, что наших предков не съели хищники, а авторы смогли написать эту книгу, потому что их не сбили, когда они переходили дорогу. В современном мире нам не часто приходится спасаться от львов и тигров, но реакции, побуждающие нас избегать темных улиц, уходить с дороги встречных автомобилей и спасаться от террористов, в целом, обоснованы. Эти реакции имеют химическую и нейрофизиологическую основу. С самого раннего возраста они подкрепляются предупреждениями, которые передают нам наши родители. Предрасположенность избегать больших потерь - полезное свойство.
Эти действия не являются результатом какого-либо расчета. Не только потому, что у нас нет ни времени, ни информации для расчета субъективной ожидаемой полезности, хотя это и важно. Но и потому, что, как подчеркивает Талеб, эволюция благоприятствует тем, кто выживает, а это не обязательно те, кто максимизирует ожидаемую ценность. Возможно, рациональный экономический человек вымирает, потому что никто не хочет с ним спариваться.
Если бы мы жили в простых, стационарных, маленьких мирах, то оптимизация и умение решать головоломки маленьких миров были бы ключом к эволюционному успеху. Но мы, в основном, не живем в маленьких мирах. В реальном мире экстремальные события - хвосты распределений - имеют значение для выживания. Когда неурожай или эпидемия чумы, выживают только самые приспособленные; но в обычной скучной жизни только самые невезучие или беспечные становятся жертвами авиакатастроф или партнеров-убийц. Средний человек погиб во время Черной смерти , но не погиб в дорожной аварии.
Эволюция наделила нас чертами и институтами, которые позволяют нам выживать, спариваться и передавать те же черты и институты нашим детям. И иногда эта потребность в выживании направляет нас на поиск наилучшего возможного результата, иногда - среднего, иногда - худшего. Но чаще всего мы просто пробиваемся через трудности. Пожарные, достижениями которых восхищался Клейн, не находили оптимальных решений, но снова и снова находили решения, которые были достаточно хороши. Рузвельт и Черчилль добились успеха таким же образом.
Для отдельного человека выбор стратегии, наиболее вероятной для успеха, максимизирует ожидаемый выигрыш. Но группа, состоящая из таких оптимизирующих особей, в конечном итоге будет уничтожена редкими бедствиями. В результате, группы, чьи гены доминируют, становятся теми, кто применяет "смешанные стратегии", варьируя среду обитания. Американский политолог Джеймс Скотт описывает реальность этого на примере истории "научного" лесоводства. Посадка "лучших" деревьев привела к монокультурам, которые со временем были уничтожены неизвестными ранее паразитами. Ирландская картофельная болезнь смогла опустошить сельское хозяйство страны, что привело к смерти не менее миллиона человек от болезней и голода, а также к значительной и длительной эмиграции с острова, потому что картофель был определен как оптимальная культура для условий страны, и поэтому производство продуктов питания в стране было плохо диверсифицировано. Люди стали лучше, потому что мы все разные, и потому что не существует единственного способа быть рациональным; мы благодарим за наше нынешнее состояние Святого Франциска, Оскара Уайльда, Стива Джобса и миллионы людей, которые стали квалифицированными специалистами в своих специализированных, но рутинных делах.