СПЕЦОТДЕЛ
В начале 20-х годов укрепление Советской власти позволило правительству серьезно заняться вопросом восстановления российской криптографической службы, полностью разрушившейся после революционных событий 1917 года. Известна запись Ленина, относящаяся к 1922 году: «Сообщают об английском изобретении в области радиотелеграфии, передающем радиотелеграммы тайно. Если бы удалось купить это изобретение, то радиотелеграфная и радиотелефонная связь получили бы еще более громадное значение для военного дела».
Одновременно с работой по совершенствованию своих шифров Советский Союз начал активно заниматься прикладным криптоанализом. Наиболее ярко этот интерес Советского государства к шифрсистемам других стран проявился в нелегальной работе Комитета государственной безопасности, созданного в 1918 году. В функции КГБ изначально вошел контроль за иностранной перепиской. Уже в первой половине 20-х годов в Москве находились посольства и торговые миссии Англии, Афганистана, Германии, Ирана, Италии, Польши, Турции и прибалтийских государств. Копии шифртелеграмм, которые сотрудники этих посольств и миссий отправляли с московского телеграфа, неизменно доставлялись в КГБ. Часть дипломатической шифрпереписки, а также шифрованных радиограмм Белой Армии по заданиям КГБ перехватывалась на подмосковной военной радиостанции и на Шаболовской радиостанции в Москве.
Перехваченные шифрсообщения направлялись в КГБ, где предпринимались попытки их дешифровать. Там 5 мая 1921 года постановлением Советского правительства была создана криптографическая служба — Специальный отдел (Спецотдел). Ввиду особого значения Спецотдела, а также в связи с тем, что его начальник имел очень большое влияние в партийных верхах, это подразделение фактически не подчинялось руководству органов госбезопасности, а находилось в ведении партии. В результате, несмотря на все многочисленные довоенные реорганизации этих органов, Спецотдел всегда оставался вне ведомственных рамок, то есть пользовался автономией. Сотрудники других чекистских подразделений относились к Спецотделу скептически, так как «там никого не арестовывали и не допрашивали».
В связи с организацией Спецотдела 25 августа 1921 года в КГБ был издан приказ, который предписывал всем подразделениям в Центре и на местах всякого рода шифры, ключи к ним и шифровки, обнаруженные при обысках и арестах, а также добытые через агентуру или случайно, направлять в Спецотдел.
Работа Спецотдела началась с детального изучения архивов дешифровальных служб дореволюционной России, в которых сохранились шифры вместе с подробными руководствами по их использованию, описания методов дешифрования и материалы перехвата. Среди архивных документов были, в частности, копии и подлинники шифров Болгарии, Германии, Китая, США и Японии, отчеты о работе по их вскрытию, различные учебные пособия. Сотрудники Спецотдела тщательно изучали эти материалы, сознавая всю важность такой работы. Большую роль в этот период сыграли знания и опыт криптографов со стажем. С их активным участием при Спецотделе были организованы полугодовые курсы, на которых изучались основы криптографии, решались учебные задачи по дешифрованию. На курсы набирали людей способных и образованных. Первый выпуск курсов состоял из четырнадцати человек, почти половина из которых пришла на работу в дешифровальную секцию Спецотдела, остальные пополнили собой другие его подразделения.
К трудностям первых лет функционирования Спецотдела, связанным с относительно невысокой профессиональной подготовкой его сотрудников и малочисленностью личного состава, прибавились сложности, вызванные недостатком и низким качеством материалов для дешифрования. Несовершенство радиоприемной аппаратуры, ее нехватка и сильная изношенность не могли обеспечить высокой достоверности текста перехватываемых шифровок. Перед руководством Спецотдела встала задача организации и налаживания работы всех звеньев дешифровальной службы, включая добычу шифрматериалов и техническое оснащение станций перехвата.
Несмотря на испытываемые трудности, первый успех в Спецотделе был достигнут уже через месяц после его создания — при «разработке» немецкого дипломатического кода, которым пользовался полномочный представитель германского правительства в Москве. Начиная с июня 1921 года вся шифрпереписка на линии связи Москва — Берлин дешифровывалась в Спецотделе. В августе того же года было осуществлено дешифрование турецких дипломатических шифртелеграмм. Практические результаты по вскрытию польских шифров были достигнуты в 1924 году, через три года началось чтение японской шифрпереписки, а еще через три — американской.
В конце 20-х годов сотрудники Спецотдела приняли активное участие в организации дешифровальной работы в Красной Армии. Итогом этих усилий стало создание в начале 30-х годов объединенного подразделения радиоразведки КГБ и ГРУ в рамках Спецотдела.
С 1921 года начальником Спецотдела, а с начала 30-х годов — объединенного подразделения радиоразведки КГБ и ГРУ, вплоть до 1937 года являлся Глеб Иванович Бокий. Бокий родился в 1879 году в семье украинского учителя. Член партии с 1900 года, участник революций 1905-го и 1917 годов, он двенадцать раз отбывал срок в царских тюрьмах и дважды ссылался в Сибирь. В 1896 году Бокий поступил в Горный институт в Санкт-Петербурге. Из-за многочисленных арестов и ссылок диплом об окончании института Бокий так и не получил, закончив лишь четыре курса этого учебного заведения. Однако высокий уровень преподавания предметов в Горном институте, особенно математики и физики, несомненно, позволил ему получить глубокие знания. Кроме того, являясь в течение двух десятков лет одним из руководителей революционного подполья Петербурга, Бокий приобрел огромный опыт организаторской работы, сплотил вокруг себя группу надежных и грамотных людей.
На работу в КГБ Бокий пришел по личному приглашению его первого председателя Дзержинского. В конце августа 1919 года по распоряжению Дзержинского Бокий занял место одного из руководителей КГБ, убитого в Петрограде. В порыве пролетарской мести за жизнь своего предшественника Бокий за несколько дней приказал расстрелять более тысячи человек заключенных, из которых половина была отобрана просто по списку в алфавитном порядке и ликвидирована за одну ночь. Такие казни на языке Бокия назывались «искупительными жертвами».
Различные источники дают разную характеристику этому человеку. Некоторые из них рисуют Бокия как мрачную и раздираемую порочными страстями фигуру. Другие, не отрицая, что у Бокия были свои слабости и недостатки, делают упор на его честности и прямоте, которые привели к тому, что Бокий был в оппозиции к Сталину уже в середине 20-х годов и оказался в числе первых жертв репрессий в органах госбезопасности.
Спецотдел занимался как вопросами шифрования, так и вопросами дешифрования. В 1933 году шифровальщики работали в большой комнате на четвертом этаже здания на Лубянке, в котором размещался КГБ. Дешифровалыцики занимали верхний этаж бывшего здания Министерства иностранных дел СССР на углу улиц Большая Лубянка и Кузнецкий мост. Тот факт, что нижние этажи здания посещались частными лицами, использовался для маскировки местоположения Спецотдела. В 1935 году как шифровальщики, так и дешифровалыцики переехали в новое здание КГБ на улице Большая Лубянка, переименованной к тому времени в улицу Дзержинского.
Личный состав Спецотдела проходил по гласному и негласному штату. К последнему относились криптографы и переводчики, для которых в Спецотделе были установлены должности «эксперт» и «переводчик». Гласный состав был представлен секретарями, курьерами и машинистками. В 1933 году в Спецотделе по гласному штату числилось сто человек, а по негласному — восемьдесят девять.