Рорк повернулся к ней, заглянул в лицо. В его глазах теплым светом отражалась луна.
- Я, конечно, первоклассный болван. Жалуюсь на свои неурядицы, когда рядом - такая красавица. - Он положил руку Кэсси на свою ладонь. - Ты совсем уже взрослая, Кэсси.
Когда он сжал ее пальцы, Кэсси онемела.
Почему ее всегда коробило, когда к ней прикасались другие парни? Почему прикосновение Рорка было иным?
- Такая хорошенькая девушка как ты, наверное, не знает отбоя от кавалеров.
Как можно было объяснить ему, что далеко не безупречная репутация Белл сказалась и на Кэсси, в которой Гэллахер-сити видел лишь новый вариант ее матери? Чуть ли не неделю назад один парень, изнемогавший от своей юношеской похоти, зазывал ее провести уик-энд за городом.
Кэсси, как всегда, отказалась, в очередной раз с обидой и болью осознав, что девушки в городе делятся на две категории. Одних приглашают на спортивные праздники, в кинотеатр "Вижу", на танцевальные вечера в местном клубе. Другим, таким, как она, приходится довольствоваться "уик-эндами" с обильными возлияниями, непременным лапанием и прочими "прелестями".
Сейчас, однако, Кэсси была решительно настроена не испортить этот удивительный, из ряда вон выходящий день, так что все неприятные мысли она отбросила.
- На "романы" у меня слишком мало времени, - сказала она, - после школы я ведь работаю.
- Это мне знакомо. Когда я учился в Йейле, я был на двух работах. Три дня в неделю вкалывал на стройке, а каждую ночь и все воскресенья занимался уборкой одного офиса. Надо же было платить за учебу.
- Ты работал дворником?!
- Ну, знаешь ли, материальная независимость дается не так-то легко, усмехнулся Рорк. Потом наклонился и поправил плед, которым была укрыта Кэсси. Пальцы его случайно коснулись бедра девушки, от чего кровь закипела у нее в жилах. - Скажи мне, Кэсси, а что бы тебе хотелось делать в жизни? О чем ты мечтаешь?
- Я вернусь сюда, в Нью-Йорк, - смело сказала она. - Стану богатой и знаменитой особой, - в глазах ее появился решительный блеск - гардероб мой будет полон модной, элегантной одежды, мехов, драгоценностей. И бриллианты будут, и изумруды, и рубины, более яркие, чем закат солнца в Оклахоме. Заведу собаку, - перечисляла она свои планы. Сколько лет просила Кэсси у матери разрешения иметь песика.
Сколько лет Белл, была непреклонна. - Заведу такого белого, мохнатого пуделя, какие есть у каждой важной дамы и кинозвезды. Буду прогуливаться с ним по Пятой Авеню - он в бриллиантовом ошейнике, а я в бриллиантовом колье и с кольцами.
Рорк не смеялся над ее полудетскими мечтами. Только сказал:
- Это прекрасно. У тебя уже есть идеи, как этого достичь?
Кэсси будто прорвало. Она разом выложила ему все свои мысли, которые родились у нее только сегодня утром, на аукционе.
- Больше всего я хочу заниматься этим удивительным камнем - жадеитом, - заявила она, - ты знаешь, кстати, что его величают "небесным камешком"?
- Нет, этого я не знал, - улыбнулся Рорк.
- Тем не менее это так. - И она поведала ему древнекитайскую легенду, которую недавно слышала от мисс Лилиан.
К восторгу и облегчению Кэсси, Рорк совершенно не смеялся над ней. Более того, велев кучеру сделать еще один круг, он высказал Кэсси свои размышления, которым она внимала ревностно и страстно.
- Ты всего добьешься, Кэсси Макбрайд, - сказал Рорк, когда они стояли уже у входа в отель. Руки его почти незаметно касались талии девушки, нежно и пристально смотрел он в ее лицо. - Наступит год, когда ты, красивая и умудренная, покоришь этот город. И я буду гордиться тобой.
Семнадцатилетняя Кэсси, изведенная муками первой любви, восприняла эти слова как обещание на будущее А когда он наклонился и поцеловал ее поцеловал по-настоящему, в губы, коротко, но чувственно - она уже была уверена, что это - не безответная любовь.
Возвратившись в Гэллахер-сити, Кэсси рьяно взялась за свое образование. Она корпела над каталогами, которые на имя мисс Лилиан приходили от Сотби, Кристи, Бентли, от других, меньших, но таких же престижных аукционов.
Дважды в месяц, когда у нее выдавался свободный день, она, вычистив свой дом и покончив с готовкой, отправлялась на перекладных в Оклахома-сити, где до закрытия пропадала в научно-исторической библиотеке, штудируя книги по искусству. А потом набирала на абонементе еще столько, сколько могла унести.
Понимая, что ничего не добьется в жизни, если будет говорить на местном "наречии", как темная деревенщина, она часами слушала радио.
Набивших оскомину "кантри" - радиостанций Кэсси избегала, предпочитая солидные каналы. Ей во что бы то ни стало надо было избавиться от провинциального говора; ночами она вслух повторяла за дикторами слова, копируя их интонации, и тембр голоса.
Однажды, возвращаясь домой, в каком-то киоске Кэсси увидела огромный плакат - вид ночного Манхэттэна с высоты небоскреба. Не раздумывая, она купила его, притащила домой, повесила на стену и две недели наслаждалась яркими красками Нью-Йорка, пока Белл не напилась и не содрала его.
- Черт тебя побери, Кэсси Макбрайд, - орала она так, что слышно было, наверное, во всей округе, - когда ты наконец повзрослеешь и допрешь своей безмозглой башкой, что не видать тебе в жизни ничего, кроме Гэллахер-сити? Ты, милочка, намертво прикована здесь, как все мы.
Так что будет лучше и проще, если ты выбросишь всю эту чушь из головы!
Кэсси не желала ее слушать. Мечта о Нью-Йорке продолжала жить в ней, как детская мечта о сказочном, сияющем, счастливом Изумрудном Городе из Волшебной Страны.
Мисс Лилиан всерьез начинала беспокоиться, что Кэсси так переутомлена, буквально иногда засыпает на ходу, но ничто не могло остановить девушку. Ей необходимо было вырваться из Гэллахер-сити, из этой дыры, и она основательно готовилась к будущему. К удивительному, светлому и счастливому будущему, которое немыслимо без Рорка Гэллахера.
Глава 5
Июнь
1980
Сердечный приступ случился у Кинлэна Гэллахера во время слишком горячего спора с конкурентом по нефтяному бизнесу. В доме сразу воцарился хаос. И хоть доктора уверяли, что Кинлэн поправится - вернется в седло, как говорится, - месяца через два, но при этом подчеркивали, что ему надо по возможности избегать стрессовых ситуаций. Несмотря на то, что исполнительный директор компании "Гэллахер: газ и нефть" вполне управлялся со всеми делами, Кинлэн настаивал, чтобы немедленно был вызван Рорк.
К этому времени Кэсси уже закончила в Гэллахер-сити среднюю школу; все лето она намеревалась проработать на ранчо у Гэллахеров, а осенью ехать в Талсу в качестве первокурсницы в Университет Робертса. Мисс Лилиан, убежденная методистка по вероисповеданию, всегда поддерживавшая проповедников и местное духовенство, добилась, что Кэсси примут на полный курс обучения, расходы на обучение она велела Кэсси выбросить из головы. Кэсси была просто ошарашена великодушием своей покровительницы.
Конечно, Кэсси сочувствовала Кинлэну, его болезнь была большой неприятностью для всех.
В конце концов, именно он платил ей деньги за работу, пусть и подписывала эти чеки его сестра Лилиан. Но как ни старалась, Кэсси не могла горевать хотя бы потому, что появилась возможность приезда на ранчо Рорка.
От Шелби Кэсси узнала, что тайным голосованием Рорк выиграл конкурс среди молодых архитекторов и уехал в Париж, где работал со знаменитым Франсуа Гимаром над огромным проектом строительства культурного центра. Шелби уверяла, что это будет самый крупный в мире центр такого рода - там предусматривалось возведение двух музеев, театра и концертного зала.
Но вот - ему пришлось ехать в Оклахому.
Рорк не был удивлен, что дома все осталось по-прежнему. Все - кроме Кэсси Обещания, которые она "давала" год назад, семнадцатилетней, были исполнены с лихвой. Она стала настоящей красавицей - высокой, около шести футов, с роскошным телом Валькирии Ее провинциальный гнусавый говорок таинственным образом исчез, уступив место звучной, мелодичной речи.
За те пять лет, что Кэсси проработала у мисс Лилиан, ее юношеская увлеченность Рорком переросла в одержимую страсть, какой она сама даже не ожидала. Лучшим подтверждением этого была томительная, сладкая боль в каждой клеточке ее тела, если только случалось Рорку оказаться рядом. Кроме этого, Рорк для Кэсси был примером того, как выбраться из Оклахомы.