— Расскажите мне о Елизавете, — попросил Джеймс, подразумевая: «Расскажите мне об Алексе».
— Елизавета — замечательная женщина. Прежде я об этом и понятия не имела. Только начав работать над ролью, увидела, до чего же поверхностны были мои знания. Помню, что в средней школе я узнала о том, как сэр Френсис Дрейк галантно бросил свой плащ в грязную лужу, чтобы дать пройти королеве. Мне это особенно запомнилось, так как вызвало взрыв подобной галантности среди мальчиков в нашем классе.
— Так много испачканных плащей?
— Да уж, немало. И потом, в старших классах… спорный вопрос о королеве-девственнице вызывал немало дискуссий.
— Вопрос, так и оставшийся в «Ее величестве» неразрешенным, — заметил Джеймс.
В образе, созданном Алексой, Елизавета представала женщиной чувственной, страстной, чарующей, однако вопрос, была ли знаменитая королева девственницей, так и остался без ответа.
— И какое же мнение вы вынесли из всего прочитанного?
— Я решила, что у Елизаветы были интимные отношения с мужчинами. И не так уж важно, носили ли эти отношения тривиальный сексуальный характер, поскольку интимность представляет собой нечто более глубокое, чем простая связь. Я глубоко убеждена, что Елизавету страстно любили за то, какая она есть: за ее сердце, духовность и душу.
— И только это имеет значение? Быть любимой за то, какая ты есть?
— Да, мне представляется именно так, — спокойно согласилась Алекса и тут же слегка нахмурилась, поняв, что сделала глубоко личное признание, и очень удивившись этому. — Мы ведь говорим о Елизавете?
— Да, но теперь как-то перешли на вас. Итак, мы уже выяснили, что вы рассматриваете сексуальные отношения, по крайней мере некоторые сексуальные отношения, как довольно тривиальные.
— Да, — рассмеялась Алекса и твердо заявила:
— Но это все, что нужно обо мне знать. Давайте перейдем к вам. Интересно…
— Да?
— Ла-адно, — протянула Алекса, подыскивая «умные» вопросы, и неожиданно задала вопрос серьезный и важный, но все тем же шутливым, ироническим тоном:
— Сейчас я ищу адвоката. Не могли бы вы посоветовать мне кого-нибудь?
— Разумеется. Только придется немного рассказать о деле.
— Хорошо. Вы действительно меня не узнали?
— Честное слово, не узнал.
— В таком случае вы, вероятно, не знаете и «Пенсильвания-авеню». Я имею в виду телесериал, а не название улицы.
Джеймс улыбнулся. Ему не раз приходилось бывать на этой улице, но сериал?
— Я слышал об этом фильме, но никогда не видел. И это вовсе не оценка его, — поспешно добавил он. — Просто я не так уж часто смотрю телевизор. Но точно знаю, что этот драматический сериал возглавляет рейтинг и демонстрируется в самое «горячее» время. Вы там в главной роли?
— Там сборный состав артистов, но репортер Стефани Винслоу, которую я играю, — фигура очень колоритная. Милая, сообразительная и страшно увлеченная своей работой женщина, поэтому и занята почти во всех основных сюжетных линиях сериала.
«Что и означает главную роль», — подумал Джеймс, понимая, что в разговоре о роли Елизаветы Алекса принизила собственный талант, сославшись на успех за счет исторического характера. И в рассказе о роли Стефани он услышал тот же восторг, словно сама Алекса не имела никакого отношения к своим героиням.
— Зачем вам нужен адвокат?
— Сейчас время заключения контрактов, и мне нужно выбрать агента.
— Почему?
— Что почему?
— Почему вам нужно выбрать агента?
— Почему вы задаете все эти вопросы? Контора «Джеймс Стерлинг», насколько я слышала, занимается корпоративной работой: слияния, передача под контроль и все такое. Я же чувствую себя словно на скамье подсудимых. — Сверкающие глаза Алексы сузились, словно она неожиданно что-то поняла. — Вы ведь тот самый Джеймс Стерлинг? Джеймс Стерлинг — блестящий судебный адвокат?
— Нет. На самом деле я делаю свою работу не в судебных залах, а в залах заседаний. Но все адвокаты, все хорошие адвокаты, задают ключевые вопросы.
— И ключ заключается в том, почему мне нужно выбрать агента?
— Очевидно. Но мне кажется, вы не хотите отвечать.
Алекса вздохнула, пораженная тем, что разговор так быстро перешел на личную тему. Она бросила сердитый взгляд на Стерлинга, а он вдруг ответил смехом, таким мягким, ласковым, удивительным, что Алекса лишь смущенно покачала золотоволосой головой и спокойно рассказала адвокату то, что никогда никому прежде не говорила:
— Мне кажется, мы разошлись с моим агентом во взглядах на амплуа актера. Когда Лоуренс Карлайл связался с ним, чтобы узнать, не хотела бы я сыграть Елизавету, агент сразу ответил отказом, даже не спросив моего мнения. Разумеется, это часть работы — просеивать проекты. Но он, кажется, решил отказаться от ролей не потому, что я для них не подходила, а потому, что роли, по его мнению, не подходили мне.
— Но вы были самой подходящей кандидатурой на роль Елизаветы, — напомнил Джеймс. — К счастью, вы каким-то образом пересеклись с Лоуренсом Карлайлом.
— Да. В один прекрасный день Лоуренс просто появился на съемочной площадке «Пенсильвания-авеню», чтобы поговорить со мной лично. Он видел сериал, который очень популярен в Англии, и решил, что Стефани — это Елизавета наших дней.
— Понятно, — отозвался Джеймс, в очередной раз отметив, что Алекса упорно не отождествляет себя со своими персонажами. — Теперь понятно, почему вам нужен новый агент.
— Да, нужен. Но из-за моего успеха в «Ее величестве» любой агент, мужчина или женщина, теперь будет «подписывать» меня на все художественные фильмы.
— А это вас не устраивает?
— Нет, по крайней мере в ближайшие два года. «Пенсильвания-авеню» в производстве с июля по январь, поэтому я заполняла каждый пробел между съемками каким-нибудь большим проектом. Но в следующем году я пообещала себе во что бы то ни стало взять пять месяцев полноценного отдыха.
— Где вы заняты сейчас?
— На Бродвее, в роли Джульетты. Я обещала себе этой весной отпуск, но…