С любопытством проследил, как ловко доктор управился с чайником, сливками и порошком. Все, что бы ни делал этот человек, вызывало у майора восхищение. Доктор Чусовой являл собой блестящий образец ясного, осмысленного отношения к жизни, проявляющегося в любой мелочи. Такими же были генерал Самуилов и старинный друг Олег Гурко, пребывающий ныне в заграничной командировке. Они были совершенно разными людьми, возможно даже, если брать проблему шире, людьми из разных миров, но в личностях обоих присутствовал некий таинственный элемент высшего знания, спрятанного, увы, для Сергея Петровича за семью печатями. Он не взялся бы определить, в чем, собственно, заключалось это знание, даже в общих чертах. Но уж, конечно, не в количестве прочитанных книг. Доктору Чусовому было немного за пятьдесят, но Лихоманову-Литовцеву он представлялся мудрым старцем: и речи не было, чтобы он посмел обратиться к доктору на «ты», зато дружеское «Сережа» воспринимал с благодарностью, как незаслуженную ласку.
— Что с ней, доктор? — спросил он, дождавшись, пока Чусовой закончит кофейные манипуляции.
— А ты не понял?
— Я ничего подобного не видел. Какой-то новый наркотик?
— Она уснула?
— Да.
— Ее превратили в зомби, Сережа, — доктор смотрел на него с сочувствием. — Она теперь как управляемая ракета на орбите. Важно как можно скорее узнать, в чьих руках пульт. Иначе…
Майор почувствовал, как непривычно, ледяным комом сжалось его сердце.
— Договаривайте, Захар Михайлович.
— Что уж тут договаривать… Иначе она обречена.
— В каком смысле?
— В самом естественном. В смысле жизни и смерти. В ней тикает часовой механизм.
Кроме льда в сердце, Сергей Петрович ощутил вялость в руках и поспешно опустил чашку на блюдечко.
— Что же делать?
— Пока подержим ее в коме, на уколах… Тут нужен специалист не моего профиля, и к тому же, высочайшей пробы… Сережа, паниковать не стоит, но считаю своим долгом сказать: девочка попала в большую беду.
Прилив слабости сменился вспышкой раздражения, и майору стало легче. Сердце отпустило.
— Где можно найти таких специалистов?
— Думаю, следует немедленно проинформировать генерала. Если хочешь, я сам это сделаю.
— Доктор, она необыкновенный человек, она справится.
— Все мы под Богом, Сережа… Посиди здесь, я пойду распоряжусь…
Вернулся доктор быстрее, чем Сергей Петрович успел выкурить сигарету.
— Все в порядке. Она спит.
— У меня на постели?
— Нет, ее перенесли в реанимацию… Так что, будем звонить генералу?
Майор успел кое-что обдумать.
— Не так все просто. Я не знаю, что с ней сделали и зачем, но привели сюда на веревочке — это точно. Так что, Захар Михайлович, больница теперь под наблюдением. Возможно, и телефоны прослушиваются. С Лизой поработали серьезные люди, они не шутят.
— Им нужен ты?
— Говорю же, не знаю, — Сергей Петрович лукавил, у него были некоторые соображения. — Но зачем рисковать. Пошлем шифровку. У вас есть факс?
— Обижаешь, солдатик. Если скажу, чего у меня в больнице нет, тебе плохо станет.
Самуилов приехал под вечер, часов около десяти. Литовцев и мысли не допускал, что генерал способен на такое. Как говаривал классик: что ему Лиза? Второе: риск. Майор поделился в шифровке своими опасениями, правда скупо. Но — приехал! В сопровождении мрачного, средних лет господина, внешне и выражением лица похожего на профессионального бухгалтера, у которого в очередной раз не сошелся дебет с кредитом. Генерал сухо его представил: Землекопов Валентин Исаевич.
Литовцева они застали врасплох: лежа одетый на постели, он тянул пиво из жестянки — тут генерал и вошел без стука. Сразу оценил обстановку.
— Нарушение режима… Теперь понятно, почему у вас, майор, подчиненных зомбируют.
— Нервный срыв, — пояснил Сергей Петрович, изображая стойку «смирно» возле кровати.
Хмурый бухгалтер (в ту минуту Сергей Петрович еще не знал, что Землекопов — нейрохирург и психиатр с мировым именем) молча переминался за спиной генерала, как нелепый вопросительный знак.
— Давай, пожалуйста, без клоунады, майор, — Самуилов не злился, но и не радовался встрече, — Донесение сумбурное, со множеством неясностей. Доложи подробнее. Кстати, где сама Королькова?
— В реанимации. Вам разве доктор не сказал?
— Он на операции… Ну давай, мы тебя слушаем.
Доклад майора уместился в пять минут. По его предположению, вокруг Зенковича, знаменитого племянника, действует какая-то новая, солидная, с хорошим материальным обеспечением группировка, которая решительно отсекает всякий несанкционированный контакт с ним. Его случай и история с Корольковой — тому подтверждение, но не только это. Вся возня с похищением Попрыгунчика и его чудесным воскрешением из мертвых дурно пахнет. Он, майор, как известно, простой опер, вдобавок предприниматель и новый русский, не ему делать выводы, но все же хотелось бы знать, что это за теплая компания и какие цели она преследует.