Вполне возможно, что человек, который очень воздержанно употреблял жидкости, умрёт в тот момент, когда баланс солей в организме будет особенно высоким, что поможет телу несколько дней сопротивляться разложению. Когда солят мясо, например, нужно тщательно рассчитывать количество соли, наносимой на поверхность мяса, чтобы предотвратить рост плесени снаружи и при этом содействовать испарению жидкости из внутренней ткани. Специалист по засолке мяса знает, как довести испарение до правильного уровня, чтобы мясо не становилось жёстким. Когда природные соли в клетках консервированной ткани уравновешивают по концентрации соль, добавленную на поверхность мяса, разложение не происходит. Таким образом салями и прошутто остаются нежными и не очень солёными. Подобным путём несколько дней можно сохранять труп, особенно труп воздержанного, стройного человека, даже без надрезов и удаления внутренних органов, как можно видеть на примере мумии восьмилетнего ребёнка в музее Палаццо Массимо в Риме. Тело этого ребёнка удалось сохранить целиком без удаления органов, с использованием мирры и трав в качестве консервантов. Однако египтяне удаляли мозг и внутренние органы в процессе подготовки мумий, потому что мягкие ткани этих органов быстро разлагаются.
Даже в наши дни тела важных тибетских лам сохраняют, помещая тело в сундук с солью и камфорой, иногда на срок до шести недель. Только когда заканчивается этот период, тело кремируют. Смесь периодически меняют, когда её пропитывают телесные жидкости. Некоторые случаи усыхания тела можно объяснить применением этой процедуры. В некоторых случаях сообщают об усыхании не только плоти, но и костей64. Более того, в Восточном Тибете обычная практика – избавляться от тела покойного вскоре после смерти. Обычно после того, как выполняется соответствующий астрологический расчёт, тело могут расчленить и скормить стервятникам или же бросить в реку, где мясо съедят рыбы и ракообразные. Скорейшее возвращение тела составляющим его стихиям – похоже, широко распространённая цель тибетских погребальных обрядов, засвидетельствованных в Кхаме65 Марионом Х. Дунканом, а также в Мустанге Чарльзом Рэмблом66. Мне довелось наблюдать подобные виды практик в Долпо (Северный Непал) и в Дрикунг Тил в Центральном Тибете. Однако никто из наших собеседников не говорил о применении соли, камфоры или других бальзамирующих процедур в случае Кхенпо Ачо, не было никаких намёков и на спешку с расчленением тела. Напротив, когда они увидели, как изменился цвет его лица после смерти, они сразу предположили, что может проявиться ряд сверхъестественных феноменов. Тогда они посоветовались с мастером ньингма, ламой А Кхьюгом, относительно дальнейших действий67.
Другой феномен, который сложнее объяснить, – загадочный звук, который слышали, мелодию без слов, звучавшую одновременно внутри скита и снаружи. Конечно, деревенские жители и монахи знают звуки ветра во время бурь и при различных погодных условиях в горах. Они описывают вовсе не вой ветра, а прекрасную мелодию.
Казалось бы, присутствие во время загадочного исчезновения тела почитаемого человека – опыт, переворачивающий жизнь. Как лама Норта, так и лама Пуяг выказывают тот энтузиазм, который вполне ожидаешь увидеть в случае подобного потрясающего события. Наша команда беседовала с ними почти ровно через два года после описанных событий, и нет никаких сомнений в том, что оно оставило у них яркие воспоминания. Очень прискорбно, что дороги были размыты и мы не смогли посетить Лобсанга Ньендрага в Ньяронге. Он был ближайшим учеником Кхенпо и мог бы подробнее рассказать о видах практики, которые Кхенпо освоил за все эти годы. В случае двух молодых монахов в Индии, с которыми мы беседовали в феврале 2001 г., нас поразило их равнодушие и неопределённость ответов. Отчасти это может быть связано с тем, что нам приходилось работать через переводчика, который плохо говорил по-английски. Однако в строго контролируемых условиях этих бесед мне было гораздо проще говорить на тибетском в ходе беседы и слушать разговорный тибетский язык опрашиваемых, чем в скиту Кхенпо. Внимательно выслушивая их ответы, я был поражён апатией и незаинтересованностью, которые проявили двое молодых монахов, особенно Ринчен Церинг. Кроме основных сведений о смерти Кхенпо и различных феноменах, которые произошли за семь дней, они не смогли дать нам ни малейшего представления о самом этом человеке, его жизни, его практиках, духовных отношениях, учениях и так далее. Наши встречи с общиной монахинь, которые, несомненно, излучали веру и преданность, за многие годы получив множество учений от этого святого монаха, красноречивее рассказали нам о чертах харизматичного характера Кхенпо. Они долгое время получали от него учения, и плоды духовной зрелости очевидно проявлялись в их манере держаться.