— Ма, а кто разбудил этого страшного зверя?
— Не знаю сынок, но твой папа возглавил охотников и они должны были уничтожить этого зверя — ответила мама — к тому времени из поселка пропало уже двое охотников. С этого момента и начались наши беды. Оказывается наши охотники ошиблись и в берлоге зимовали не один зверь, а целый прошлогодний выводок, сам самец, самка и двое годовалых детенышей. Впрочем детеныши по размеру ничем не отличались от своих родителей, разве что опыта у них было маловато, а клыки и сила такие же. Но, это им не помешало порвать на куски грозный отряд охотников. Большая половина охотников погибла, в том числе твой отец и двое твоих братьев.
— Мам, а почему я ничего не помню?
— А, как ты можешь помнить, если тебя принесли всего порванного и без сознания, на волокушах. Из всего отряда охотников выжили только пятеро и еще вы, трое раненных. Во всех бедах староста Коржун обвинил твоего отца, во всеуслышание сказав, что это Анолло Пассин подбил всех охотников и сунулся к Барлогу, перед этим как следует не разведав о хищниках и сколько их зимует в берлоге, хотя до этого я прекрасно слышала разговор между моим мужем и старостой, когда тот приходил подбивать твоего отца покончить с бродячим хищником, обещая ему за это награду от Совета деревни.
— И, что, ты же могла всем сказать об этом разговоре с Коржуном?
— Кто будет слушать женщину? — с горечью сказала мама — мое слово, против его. Как ты думаешь, кому бы поверили больше, мне или всеми уважаемому старосте?
— Но, почему?
— Я в свое время в поселке была первой красавицей и наша семья была в «закупах» у семьи старосты.
— Ты и сейчас ничего! — посмотрел я на свою маму. Хотя она и родила шестерых детей, но до сих пор еще не растеряла былой красоты — не понял мама, что значит быть в закупах.
— Сынок, жаль что ты этого не помнишь — печально вздохнула женщина — здесь пограничье, очень суровая и тяжелая жизнь. Если семья теряет кормильца, то прожить без него очень трудно. Семейная ячейка должна приносит пользу обществу и когда она вдова теряет кормильца, а дети еще маленькие, то она, чтобы прокормить в дальнейшем свою семью должна снова найти кормильца, а значит выйти снова за кого-то замуж или пойти в «закупы» к кому-либо, кто способен содержать новую семью и прокормить ее. А, у нас идти в «закуп» это значит идти в рабы. Хотя есть определенные правила, но хозяин закупов, по сути может с ними делать, что захочет.
— Не пойму, ты ведь еще до сих пор красавица — удивленно я посмотрел на свою маму — неужели никто не захотел тебя взять в жены?
— Конечно было много желающих — и мама тяжко вздохнула — но, дело в том, что все знают насколько зол был на меня и моего мужа староста Коржун и все в поселке его бояться, за его неуемную злобу и мстительность, он никому, ничего не прощал. В свое время наша семья была в закупе у отца старосты, у Гобы Коржуна. Уже тогда в детстве, маленький Хик Коржун, нынешний староста, рос хиленьким, но хитрым, вредным и очень мстительным. От его проделок все стонали в поселке. Его излюбленным приемом было подставлять под свои проказы посторонних, всегда наказания доставались другим детям. За это его все не любили и обходили его богатую семью стороной. Особенно он своими проделками доставал нашу семью и меня. Уже ближе к моим двенадцати годам я, как девочка начала расцветать и тогда же, сын старосты пятнадцатилетний Хик, пытался впервые меня затащить на сеновал. Я отбивалась, как могла и это случайно увидел его родитель. Тогда он строго его наказал розгами и предупредил его, что Карила должна оставаться девственницей и он ее намерен продать за дорого аристократу из Замостья. Хик две недели не мог сесть на задницу, но затаил на меня страшную злобу.
— Хм — опять я хмыкнул и попросил маму дать мне воды попить. У меня просохло горло и казалось это я столько говорил, а не моя мама.
Но, к счастью — продолжила мама, после нескольких глотков воды — я всегда дружила с твоим будущим отцом Анолло Пассином и когда мне исполнилось четырнадцать лет, твой папа позвал меня замуж. Тогда это был единственный вариант избежать беды, быть проданной аристократу. По здешним правилам, если кто-то из поселка решил взять кого-то из «закупов» замуж, то девочка автоматически становиться свободной. Тогда зубами от злости скрипели все Коржуны, отец и сын. Старший от того, что все его плавны относительно меня рухнули, а Хик злился, что не смог меня завалить и не воспользоваться мной.
— А, как же он мог воспользоваться — опять удивился я — ведь отец запретил Хику к тебе прикасаться?