Annotation
Дембски-Боуден Аарон
Дембски-Боуден Аарон
Рагнар Чёрная Грива
Аарон Дембски-Боуден
Рагнар Чёрная Грива.
Перевод.
Пролог
Кадия. Площадки замковых стен Каср Беллок
Последний оборот Ветра Года.
999.М41
Один только Всеотец знал, что именно восстало из праха. Но что бы там не приближалось, оно сотрясало землю внизу своими тысячекратно повторёнными шагами.
Орда. Прилив. Армия.
Неважно.
Он уже встречал лицом к лицу армии. Он вставал перед ними, потрошил их и отбрасывал обратно, в те ямы, откуда они посмели вылезти.
Рагнар облокотился на камень укреплений, скрежетнув перчаткой по рокриту зубчатых стен. Он хотел рассмотреть, что именно пришло и попытается убить его на сей раз. Снаружи, у подножья стен, не было ничего, кроме праха и пепла, окружавших павший город облаком, слишком плотным для того, чтобы взгляд любого Эйнхерия мог проникнуть сквозь него.
- Поверхность потеряна, - произнёс голос в воксе.
Голос говорил правду.
- Я сказал, что удержу эту стену до захода солнца, - ответил Рагнар, - и я буду удерживать её до захода.
- Не смею спорить с вами, ярл Чёрная Грива. Потому просто говорю то, что вижу.
Рагнар тоже это видел. Только дурак отрицал бы очевидное.
- Что-то ещё?
- Да, лорд. Ночной Клинок докладывают об авангарде сил Архиврага в туннелях Лавок. Если враг получит подкрепления, последует убийственная схватка. Они попытаются прорваться.
- Закат, - сказал снова. - Обещание есть обещание.
Он будет удерживать последний бастион города до того мига, как сядет солнце. Выигрывая время, столь необходимое арьергарду Кадианского Пятьдесят Седьмого для перегруппировки и отхода к Каср Лавок, нуждавшемуся в усилении охраны. Если воксу можно доверять - а Рагнар хорошо знал, что доверять нельзя никому- то войска Империума смогут продержаться в Лавок ещё две недели. Может быть.
Две недели дыхания, оплаченного жизнями Космических Волков. Давным-давно в его собственном прошлом, когда он жил в племени Громовых Кулаков, он испытал бы отвращение при мысли о подобной жертве. Это не было ничем иным, кроме как бессмысленной тратой жизней многих героев.
Но сейчас он не испытывал отвращения. И тем более раскаяния. Если ему суждено умереть здесь, значит, он умрёт здесь.
Слева и справа от него вдоль стены ожидали его братья, затерявшиеся в пыли, как и неведомые пока враги, которых они собирались встретить лицом к лицу. Рагнар ощущал своих родичей. Биение их сердец было биоритмическим громом, непохожим на звуки постоянного артобстрела и взрыва снарядов, выбрасывающих фонтаны земли. Их топоры и мечи мурлыкали, ожидая момента, когда скорость вращения их цепных полотен будет резко увеличена. Собратья по стае ворчали и переругивались друг с другом, всегда зная о присутствии рядом других братьев, вне зависимости от того, слепил песок их глаза, или нет.
Их лорд стоял в сердце мёртвого города, с непокрытой головой, наполовину ослепший и потерявший большую часть своих способностей восприятия из-за грязи, отравившей воздух. Здесь битвой стало даже дыхание, напоминавшее скорее втягивание носом плотный дым, имевший вкус горелого камня и расплавленной стали. Те немногие живые люди, которых он видел в последние несколько часов, вынуждены были фильтровать воздух через дыхательные маски. Он сам и его братья не нуждались в таких игрушках, но даже космический десантник чувствовал, как напряжённо работают все три его лёгких, стараясь отфильтровать скверну.
Рагнар обратил свой взгляд к небу. Или, точнее, туда, где оно должно было находиться. Там двигались неясные тени, сквозь туманный слой взвеси песка и пыли перемещались, словно призраки, нечёткие силуэты. Время от времени он слышал сдавленный визг двигателей, далёкий и искажённый, некогда не совпадающий с тенями, мелькавшими в задушенных песком небесах. Силуэты, плававшие там, не совершали виражей и манёвров, как истребители и катера; они пикировали вниз и пронзительно кричали, словно живые твари.
Кадия была непоправимо искалечена, и уже не было разницы, победят ли они в этой войне, или нет. Каждый город на её поверхности был охвачен пламенем, наполняя небеса дымом и прахом миллиона павших зданий. Понадобится по меньшей мере десяток лет только чтобы вычистить скверну из атмосферы. Так умирал этот мир.
Из пыли слева от него появилась чья-то фигура. Рагнар распознал темп шагов и узнал, кто приближается к нему, по звукам, издаваемым суставами боевой брони. Духи каждого доспеха Великой Роты издавали свои собственные уникальные звуки, и Волчий Лорд знал их лучше, чем сами воины. Механизмы этой боевой брони звучали сухо и хрипло, резко и раздражающе.
- Жрец, - приветствовал другого Волка Рагнар, показывая, что его не удалось застать врасплох.
- Ярл, - Ульрик ответил сквозь свой украшенный волчьим черепом шлем. Его голос звучал с лёгким потрескиванием.
Волчий Жрец встал рядом со своим лордом, озирая то место, которое когда-то было городом, а теперь - ничем иным, как скопищем обломков. Самое большое в мире количество размолотого в порошок рокрита от разбитых зданий, превратившее воздух в пепел. 'Кое-что никогда не упоминают в сагах, - подумал Рагнар. - Например, прах, поднимающийся над умирающим городом, когда сотни зданий рушатся наземь'.
- Ты слышишь? - Рагнар обнажил свои клыки в неприветливой улыбке. - Поступь тех, кто желает похоронить нас в безымянных могилах.
- Я слышу, - сказал Волчий Жрец, всматриваясь в пылевую завесу, словно его глазные линзы могли пронзить эту муть. - Грехи человечества приходят, чтобы в конце концов разрушить его.
Рагнар сплюнул, чтобы отогнать неудачу:
- Это всё, что можно сказать о сегодняшнем дне, Убийца?
- Нет, ярл. Никогда в жизни. Саги расскажут, что в этот день самый молодой Волчий Лорд, прозванный родными и близкими Чёрной Гривой, повёл своих окровавленных охотников прямо в пасть зимы.
Смех Рагнара разорвал воздух, словно выстрел болтера:
- Так вот к чему мы пришли - жрецы лгут, словно барды. Является ли моя храбрость настолько ранимой, что ты скрываешь от меня холодную правду, Старый Отец?
Ульрик не смеялся, хотя на сей раз Рагнар был уверен, что расслышал намёк на весёлость в тоне голоса древнего воина.
- Ты спросил, что скажут про сегодняшний день, Молодой Король. В моих словах нет лжи.
- Ты знаешь, какая судьба нас ждёт, или ты прочёл будущее по броскам костяшек пальцев грешников?
Вой, поднявшийся вдоль укреплений, несущийся от глотки к глотке, взлетел к затуманенным небесам, словно плач. Для человеческого уха это был бы всего лишь зов зверя; для Рагнара - песня со значением и множеством оттенков, эмоциями и предупреждением в той истории, что она рассказывала.
Тени - и намёки на тени - вырвались из нескончаемой пыли. Слишком большие, чтобы принадлежать людям, многие казались даже больше боевых танков. Твари с горбатыми панцирями и трепещущими усиками из кроваво-красного железа, рассекающими грязный воздух. Твари с головами зверей и чудовищными крыльями, машины войны, испускающие нефтехимические выхлопы одновременно с выдохами фиолетового пламени, сияющего призрачным ореолом меж их керамитовых зубов.
Первая линия наступающих сгустилась из теней, обретя плоть, и подползая все ближе к крепостным стенам. За ними последовала вторая линия. Третья. Четвертая. Все больше, больше и больше.
- Им нет числа, - сказал Рагнар, и в его словах не было ни трепета, ни страха. В последний раз он проверил механизм рукояти Морозного Когтя, чтобы убедиться, что клинок начнёт вращение. - По крайней мере, они уважают нас достаточно, чтобы послать настоящий вызов.