- А ты уверен, что это повод для радости? - спросил Нальфир Острый Язык.
- Срубить голову Тёмного Ангела с плеч - всегда повод для радости, Острый Язык.
Нальфир был вторым из собравшихся вокруг Чёрной Гривы Волков, кто не испытывал радости. Рагнар ожидал насмешки и неодобрения со стороны барда Великой Роты. Возможно, даже поучений. Но тот выказал самую настоящую, не наигранную ярость. Нальфир сорвал с шеи гривну, и позволил ей упасть с громыханием на палубу. Гривна приземлилась рядом с окровавленными ботинками Рагнара.
- Услышь меня, Военачальник.
- Я слушаю, - кивнул Рагнар.
- Так, как и должно после этого патетического дела сегодняшнего дня.
Все отступили прочь от Нальфира, как сделали бы настоящие волки, когда поражённый безумием хищник направляет свои клыки на вожака стаи.
- Если долг крови объявлен, Темные Ангелы могут прийти и попытаться взыскать его, - сказал он, обнажив длинные клыки. - Ты должен сражаться.
Хрольф, прозванный родными и близкими Длинным Копьём в честь оружия, которое он однажды вонзил в глаз морского дракона, с сомнением заворчал.
- Убить их Чемпиона - дело, достойное похвальбы. Убийство сержанта с ушибленной гордостью содержит в себе намного меньше чести. Мы уже выиграли ритуальную дуэль - давайте оставим этих дураков исцелять их раненные сердца.
- Что будет, когда сержант падёт? - спросил Валькиен. - Должен ли Чёрная Грива потом зарубить следующего Тёмного Ангела в строю, и следующего, и следующего? Когда закончится их упрямая придурь?
Нальфир выдохнул проклятие.
- Всё гораздо серьёзнее, чем кажется вам. Иногда, братья мои, можно плевать на законы и обряды наших кузенов. Много раз. Но сейчас - не тот случай.
Ульрик, старейший из всех собравшихся воинов, жестом приказал молодому барду продолжать.
- Чёрная Грива нарушил кодекс, принятый между нашими Орденами, - сказал Нальфир. - Жизнь за жизнь, кровь за кровь, честь за честь. Ярл должен сражаться. И мне грустно видеть, что вы считаете по-другому.
Рагнар покачал головой.
- Разговор не о доблести, Острый Язык. Но о здравомыслии. Я не могу хладнокровно убить одного из них. Мы - Волки. Мы выше таких мелочей.
Нальфир продолжил надсмехаться над ярлом.
- Ты уже убийца, Чёрная Грива. Не приплетай сюда свою кипящую кровь, гнев, или ярость боя. Он ранил тебя, а ты его за это убил. Ты не имеешь права проповедовать разницу между доблестью и здравомыслием, стоя с кровью мёртвого воина на сапогах. Ты мог бы уступить, конечно. Сдаться им, отдать свою жизнь в их руки. Я уверен, они убьют тебя быстро. Казнят ударом рыцарского клинка. Но ты не пожертвуешь собой... не так ли?
Губы Рагнара дрогнули.
- Ты судишь меня, певец?
- Таково моё право. Я из Первой Стаи - Волчьей Стражи Ярла Громового Кулака, как и ты. Больше того, это моя обязанность и мой долг - судить тебя и вынести приговор. Сначала ты убиваешь Тёмного Ангела, повинуясь детской ярости, теперь ты хочешь убежать от ответственности за свои действия. У них есть полное право воткнуть нож в спину 'Верегелта', когда мы попытаемся сбежать, веселясь.
- Бежать? - глаза Хрольфа сузились. - Это не бегство. Мы уже победили. Ярл призывает нас к себе, он рядом с боевым кораблём Расчленителей. Лучше ответить Громовому Кулаку и вернуться к продолжению военной кампании, чем продолжать тянуть волка за хвост и играть здесь в игры чести с Тёмными Ангелами. Мы ждали достаточно долго!
- Ты мудрее своих слов, Длинное Копьё. Это не просто какой-то там ритуал, исполняемый безымянным и незначительным Орденом без истории. Это же Сыновья Льва! Как ты думаешь, что такое Священная Дуэль? Она сплетена из нашего чувства чести и такого же ощущения Тёмных Ангелов, как традиция, предохраняющая два наших Ордена от взаимной войны на уничтожение. Это - освобождение. Кровопускание, сбрасывающее напряжение. Каждые несколько лет она спускает накопившийся пар и вымывает яд вражды.
- И Чёрная Грива победил, - с нажимом произнёс Хрольф. - Тёмный Ангел погиб, да? Воины умирают в дуэлях. Кровь Всеотца, Чёрная Грива даже извинился!
При этих словах среди волков пронёсся недовольный ропот. Рагнар сжал челюсти. Извинения, согласно традиции Фенриса, приносились крайне редко, и считались среди племён чем-то непристойным и ненужным. Только слабаки решали словами то, что следовало разрешать окровавленными топорами на красном снегу. Все воины Адептус Астартес старались быть выше таких примитивных отношений, особенно на театре войны, но Фенрис навсегда оставил свой холодный след в крови Космических Волков. Культура всегда накладывает свой отпечаток на всех мужчин, женщин и детей в пределах своих границ, и влияет даже на пост-людей, оставивших свои родные миры далеко позади.
- Довольно твоих трусливых шептаний, - огрызнулся Нальфир. - Снаружи корпуса корабля пылает Мальстрим. Тёмные Ангелы и Волки одинаково лили кровь, очищая границы вращения этой бури. Пять месяцев сражений! Теперь же вы хотите испортить сагу, испугавшись ярости Темных Ангелов?
- Острый Язык, - предупредил его Рагнар.
- Что, родич? Тебе не нравится мой нрав?
- Переведи дыхание, брат. Твоя кровь кипит, и это отравляет твои слова.
Улыбка Нальфира походила на медленно обнажаемый клинок.
- Моя кровь кипит? Но я ведь не стал одним из тех, кто зарезал Рыцаря Льва, поскольку не смог контролировать себя в почётной дуэли.
Нальфир заметил, как по лицу Рагнара разлилось напряжение, искажая черты молодого ярла. Остальные воины схватились за рукояти оружия, но бард лишь засмеялся.
- Так что, и впрямь полыхнуло? Ну, что же, у правды всегда найдётся жало в хвосте.
- Следи. За. Своим. Языком.
- Ярл Громовой Кулак ценит меня за мою честность. Он послал меня с тобой, чтобы и ты научился. И я не писаюсь от радости, когда моя правда тебя ранит, или когда не ранит. Старшие Великой Роты предупреждали об опасности твоего характера, и не раз. Теперь мы все видим, почему.
Он с отвращением указал на остальных.
- Взгляните на себя. Вы, подбивавшие своего лорда на то, чтобы он убил этого дурацкого рыцаря. Как будто то, что Чёрная Грива вышел из себя и нарушил один из старейших кодексов чести Ордена - повод для праздника! Мы теперь почитаем убийство и поклоняемся ему? Ты проиграл, Чёрная Грива! Твою кровь пустили первой. Мы все это видели. Почему ты поверг Тёмного Ангела?
Рагнар заговорил сквозь стиснутые зубы.
- Ты хочешь правды? Я не знаю. У меня нет ответа, чтобы разгладить твоё смеющееся лицо. Он ударил меня. Пришла боль... и краснота. Я помню только ярость, и ничего больше. Когда помутнение прошло, Чемпион мёртвым лежал у моих ног, - он сплюнул на палубу, по фенрисийскому обычаю отгоняя неудачу. - Это утолило твой голод к ответам, Осуждающий?
- О, к сожалению, да. И ты оказался не более чем неконтролируемым Кровавым Когтём, продвинувшимся намного выше, чем должен был.
После этих слов все словно онемели. Взгляд Валькиена быстро обежал собравшихся Волков, но встретил только их оглушённое молчание. Слова лились через его мысли, не встречая сопротивления языка.
Но Нальфир всё ещё не закончил говорить.
- Действия имеют последствия. Мы видели, как ты убиваешь, словно кровавый убийца. Теперь достань свой красивенький меч, и сражайся как воин. Если бы здесь был Ярл Громовой Кулак, таков был бы его приговор.
Бард отвесил Рагнару пощёчину тыльной стороной ладони, двигаясь быстрее, чем человеческий глаз мог бы заметить. Голова молодого командира мотнулась в сторону от резкого удара, и вожаки стай, как один, рванулись с мест - одни, чтобы схватить Нальфира за его преступление, а вторая половина - чтобы удержать своего военачальника от стремления вбить свой кулак в лицо Волчьего Стража.
Но взрыва ярости не последовало. Рагнар не двинулся с места. Он словно бы и не заметил братьев, удерживающих его за плечи и руки, также, как проигнорировал остальных, силой поставивших Нальфира на колени и с почтением ожидавших приговора. Глаза Рагнара оставались холодными и неподвижными. Когда он моргнул, это скорее показалось снисхождением, чем необходимостью.