Болтаясь в воде, Макс начал более-менее здраво анализировать обстановку, пытаясь понять, куда же его занесло после вспышки светляка.
Первое предположение было самым желанным: вдруг он попросту спит? Ущипнув себя за руку, поморщился: больно. Значит, увы, все наяву.
Где он вообще? Уж явно не в Балтике, и вообще, в Питере таких жарких декабрей не бывает. Хотя в другом полушарии в эту пору как раз лето — может, он там? Или в тропиках? Запросто: вода теплая, почти как в ванной. Судя по горько-соленому вкусу, это море, но в таком «парном» море ему купаться не доводилось — даже в Турции, куда они всей семьей ездили отдыхать в прошлом году, было прохладнее. Хотя все равно здорово.
Плохо, что берега не видно, — не хотелось бы оказаться в открытом океане. Хотя, наблюдая за какой-то водорослью, проплывшей мимо, Макс понял, что буй болтается на одном месте. Значит, заякорен. Раз так, то глубина здесь не может быть слишком большой, иначе цепь или трос его утопят или просто порвутся под собственным весом. Да и какой смысл ставить такой знак посреди какой-нибудь глубоководной впадины? Ими вроде бы обозначают фарватер, мели, рифы — разные важные для судоходства вещи.
Здесь вроде нечего обозначать…
Ладно, остается надеяться, что его занесло в тропики. Все же ближе к дому, чем в другом полушарии очутиться. И зря он так за Леру перепугался. С чего это ей тоже здесь оказываться? Жоры ведь не видно. Вообще никого нет. Одному Максу, наверное, повезло как утопленнику.
Мало того что этот проклятый светляк не вовремя возник, так еще и пакость устроил! Такой вечер обгадить! А что там Лера думает после того, как он исчез?! Вот почему это именно с ним, именно сейчас случилось!!!
Неподалеку послышался громкий всплеск. Волны, смыкаясь, иногда производили похожие звуки, но масштаб их был несопоставимо скромнее. Будто что-то в воду упало, или очень крупная рыба резвится.
А ведь в тропиках рыбы бывают разные. В том числе и очень неприятные. Хищные…
В памяти услужливо всплыли увиденные в сети фото с бедолагами-туристами: откушенные руки и ноги, рваные раны. От таких мыслей Макс позабыл про усталость — будто реактивный, вынесся из воды, уверенно оперся на обе руки, подтянулся чуть выше, закинул правую ногу на поверхность цилиндра. И почти сразу же вытащил левую — ему очень не хотелось ее лишиться.
Поверхность цилиндра была теплой и шероховатой от наслоившихся засохших водорослей, птичьего помета, натеков соли и мельчайшего песка. Это Макса обрадовало — верный признак того, что это внутреннее море или залив. В океане, с его свирепыми штормами, этот хлам не смог бы накопиться — быстро смоет. Хотя кто его знает, как там бывает… Разбирается он в этом слабо, да и опыта маловато — возможно, даже в таком, казалось бы, неоспоримом факте ошибается.
Конус был столь же грязен — невозможно определить, из чего он сделан. Сняв рубашку, Макс повесил ее на вершину: пусть подсохнет хоть немного. Стоя на медленно раскачивающемся цилиндре, прикрываясь рукой от солнца, начал осматривать горизонт. И почти сразу же увидел кое-что интересное: неподалеку, приблизительно в километре или немного меньше, волны вспениваются вокруг россыпей черных точек. Похоже на скалы. Рифы. Но берега рядом не наблюдается. Это плохо.
С других сторон море тоже оказалось не пустынным: те же россыпи темных точек на разном удалении. Ближайшие вообще рядом — метров сто пятьдесят максимум. Их Макс разглядел хорошо: действительно какие-то неровные камни. Местами одиночные, но в основном группируются кучками, сливаясь в подобие островков, разделенных извилистыми узкими протоками или приличными водными пространствами. И поверхность моря рядом с ними необычная — светлая, с какими-то цветными пятнами разных оттенков. Похоже, мелко там.
Теперь понятна причина отсутствия больших волн — среди этих рифов им негде разгуляться. Куда ни плюнь, везде они — при всем желании трудно, наверное, найти здесь хотя бы квадратный километр, свободный от скал и мелей. Максу крупно повезло, что его выбросило над водой, — иначе бы разбился.
Рифов — как мака в пирожке, но ни одного порядочного острова Макс, как ни старался, не рассмотрел. Ни малейшего признака нормальной суши. Куда податься — непонятно. Надежда на то, что буй обозначает фарватер, тоже не оправдалась: среди этих скал на лодке с трудом пройти можно, а про большой корабль даже думать не стоит. Может, это радиомаяк плавучий, отмечающий опасный для судоходства район? Если так, то его должны навещать работники для обслуживания. Но непохоже, что они здесь часто бывают: по виду он уже не первый год болтается. Брошенный? Вполне вероятно…