Мы на высоком травянистом уступе. Ржавая туча зацепилась за край лиловой трубы. Постой, но вот же ещё дым. Что за чёрт?
Получается, настоящий-то завод – вот он. А с толкуменя сбил дым из первой трубы, зря я вправо-то забрал.
– Ну что, Кощей, далеко ещё?
– Нет, наверное.
– Что – «наверное»? Столько плетёмся, станция где?
– А вот уже и пришли.
Глава 5. Западня
– Оглянись-ка, – сказал Кощей.
Четверо в чёрном приближаются опасной кучкой. Двое сразу зашли мне за спину.
– Кошёлка невелика, видать, однодневник, – бросил высокий сутулый мужик. – Эт хорошо, хрусты не успел ухлопать.
– Так и есть, – Кощей ухмыльнулся.
Говорят меж собой, будто меня уже нет.
«Лисьи хвосты» прут сразу из двух труб, всё тонет в тумане, кислая вонь лезет в глотку и ноздри.
Ко мне вплотную подошёл иссиня-чёрный негр в мотоциклетных очках.
– Ну ты понял, нет? – почти без акцента бросил он и сплюнул сквозь зубы. – Ридикюль на землю.
– На тот свет сейчас командируем, там тебе ничего не понадобится, – осклабился сутулый.
– Да не бзди, – Кощей прошёл по касательной, за ним двинулись остальные. – Мы тебя небольно угандошим.
Взяв меня в кольцо, ускоряют шаг. Хоровод затягивается петлёй, тесня к обрыву. Негр похрюкивает от удовольствия.
Карусель быстрее и быстрее, чёрные чередуются местами, обруч туже и туже. И вот уже не кольцо, а полукруг, пришпиливший меня к самому краю.
Вновь набежавшие тучи набрякли влагой, сеет мелкий дождик. За спиной пропасть, на дне вороньё, и много. Что они там клюют?
Дальше пятиться некуда. Это конец… Катюшенька?
Вдруг зашипело слева, будто змея гремучая, и всё громче… Полукруг раздался, и, как из-под земли вырос, – янычар на велосипеде. Горделивая посадка, будто на коне гарцует. От красно-чёрных полосок зарябило в глазах. Резво соскочив, он широко улыбнулся моим недругам:
– Что, бля, не ждали?
Тугие до уродства бугры мышц распирают синюю от наколок кожу, на широкой ряхе – длинные усищи. Спаситель?
Чёрная дуга распалась.
Я отшагнул от обрыва.
Янычар ухмыльнулся.
– Я не помешал? Похоже, тут попытка незаконного изъятия ценностей?
Из набедренной кобуры торчит ребристая рукоятка камуфляжной раскраски.
Брутальный янычар повернулся ко мне:
– Ты ведь Доцент, верно? Сколько он у тебя взял? – покосился на моего «Сусанина».
– Сколько?.. А, десять. Рашенбаксов.
– Верни, – бросил Кощею. – Не мне, у кого брал.
Я засунул купюру в карман; ноги враз ослабели, поставил сумку на землю.
Янычар, глядя на Кощея, шевельнул усами:
– К обрыву.
– П-послушай, с-сотник, я не хотел… Мы же с ним договорились, он с-сам…
– Я сказал – к обрыву. Чего упираешься, скопытишься на раз. Или хочешь помучиться?
Сотник оскалил зубы и вновь подвигал усами:
– Я злой и страшный янычар, смертелен каждый мой удар.
Кощей потащился к уступу, а сотник… двинулся в обратную сторону. Спину он держал прямо, чересчур прямо. Кощей почти дошёл до обрыва, и оба развернулись, как дуэлянты. Рука янычара скользнула к бедру, крупная рукоять сама втянулась в ладонь. И пистолет, как часть вдруг вытянувшейся руки, изрыгнул пламя.
Кощей схватился за шею, но упасть не успел. Янычар сорвался в атаку живым болидом – оторвался от земли – стремительный полёт – и удар, даже выстрел ногами – проломил уже мёртвую грудь казнённого.
Тощее тело сложилось, отлетело за край обрыва и, перевернувшись в воздухе большой тряпичной куклой, распласталось на траве.
Сотник стоит с пистолетом в руке. Длинный ствол, непривычный цвет хаки – да это же «Глок»4.
…«Смертелен каждый мой удар»… Такой свирепый таран – сразу наповал… А стрелять тогда зачем?
Устрашение. Оружие, грохот и огонь – символы власти. Сразу ясно, кто бог-громовержец, а кто червяк никчемный.
Янычар, подойдя к негру, повёл стволом и улыбнулся:
– Что, Лумумба, допрыгался? С вещами на выход.
Очкастая харя посерела; негритос, умоляюще сложив руки, упал на колени.
Сотник весело оскалил зубы и упёр ствол в чёрный лоб, прямо над очками.
…Да, это «Глок-17»… и что-то в нём особенное… безотказный? Да, но ещё, что-то важное…
– Никак жить хочешь, Лумумба? Не скули, даю тебе шанс. Сработаешь ништяк, с первого раза – помилую. Давай, шевели копытами, а то передумаю.
Тот метнулся к зеленоватой груде какого-то хлама. Вытащил из кучи толстую палку, обёрнутую материей. Подойдя к обрыву, поплевал на палец, выставил, определяя направление ветра. Взгляд вниз, – и плавно метнул круглое полено.