— Едва ли. А мы к какому социальному слою относимся? Подозреваю, что не к «лепотцам»?
— Не, мы как раз межпрослоичная прослойка. Служащие особого назначения. Ну, подотчетный район действия ты представляешь.
Район Игорь действительно знал — в целом вполне укладывался периметр в официальные границы муниципальной «Якиманки». Хотя и имелись исключения: к примеру, на церковную территорию без необходимости лучше было не ступать. Не то что керсты считались существами нечистыми и адово-подданными, просто имелась на освященных местах своя собственная власть и благоразумнее было избегать конфликтов интересов. Корректное сотрудничество не возбранялось, но… В общем, на церковные темы товарищу Вано как атеисту распространяться было сложновато. Вот земли старых кладбищ — местами они здесь теснились практически вплотную, накладываясь друг на друга, переходя из церковных в чумные, иноземные и вновь в православные, — были вполне понятны, хотя и нелегки для служивого бытия.
Имелся в районе и еще один сложный район — общеизвестный Дом-на-Набережной. По этому вопросу Игорю особых пояснений не требовалось — тяжесть тамошних гигантских дворов-колодцев была знакома с детства. Туда и при жизни не заглядывал без особой нужды. Вот окраины того комплекса — «Ударник» и универмаг вполне себе легкие места, вспомнить приятно. Да и кондитерская фабрика…
…— Если считать «лепотцов» за народность, то они вроде самоедов… — рассказывал Вано, наполняя чайник. — Только куда разнообразнее. Иной раз их «шишами» называют, что вообще-то ложно и неверно. Показывать тут лучше на примерах…
Глава 7
Литр проблем
Птицы в клетке,
Звери в клетке,
А на воле — воронье!
Это плач по малолетке,
Это — прошлое мое!
Рынок — это совокупность экономических отношений между
объектами рынка и движением от них к нам товаров и денег.
Данный процесс основан на взаимном согласии сторон.
Или на взаимном несогласии.
Смена выдалась солнечной, но свежей. Ни разносчиков газет, ни киоска на углу не оказалось, потому точно определиться с датой не удалось. Спускаясь по Бабьегородскому переулку, гарнизон ПМБД-Я дискутировал:
— Май нынче, я тебе точно говорю.
— Да какой май, глянь на листья.
— Что там листья, весна просто ранняя была…
Иван сплюнул — товарищ начоперот, если упрется, так типа того носорога. Поскольку вокруг двадцатые-тридцатые года, Вано считает данность «своим временем» и слова ему не скажи. Ну и хрен с ним. Утро мирное, выходное, вон, труба «Подметки»[2] не дымит, следовательно, рынок работает. Лучше было бы на Полянский сходить отовариться, но товарищ начоперот мелкочастническую торговлю не приветствует, и в случае возможности завсегда выбирает колхозный рынок. Хотя обвесить там и там норовят одинаково. Впрочем, обвес «за бесплатно», жульничеством не считается.
— Мясо брать не будем, сейчас дорогое и поганое, — размышляло усатое начальство. — Творога возьмем, хлебушка. Селедку можно. Бутылочку не забыть.
— Слушай, давай лучше до завтра спиртное отложим, — пробурчал Игорь. — Сомневаюсь я в здешней водяре.
— А ты не сомневайся! Нормальная советская водка! — отрезал сопляк. — Для народа делали, не для отравления мозгов и печени. Нужно только в магазине брать, а не с рук. Ты банку-то не забыл?
Игорь показал: литровая банка под сметану была завернута в полотняную сумку.
— Сначала базарника глянем-проведаем, потом закупимся, — определил порядок действий начоперот.
— Угу, давай сворачиваем…
Заготовители миновали солидный Талдыкин дом[3], свернули в проулок.
— Ладно тебе, прошли бы напрямки, а не в обход, — осторожно сказал Вано. — Чего ты собственного дома боишься?
Игорь промолчал. Шагали вдоль дощатого забора, мимо пронесся пацан с проволочным крюком — перед ним по тропинке, подгоняемый хитроумным орудием, катился металлический обруч от бочки — звякал по камням, подпрыгивал.
— Смотри, забор своротишь! — пуганул пацана Вано.
Мальчишка лишь лихо свистнул и свернул во двор — обруч перед ним летел словно привязанный.
— Во, мотоциклистом вырастет, — хмыкнул начоперот. — А то и танкистом.
— Угу, или крючником-форточником, — буркнул Игорь.
2
«Подметка» — местное название Шорно-седельной фабрики Щетинина, в советское время переименованной в Фабрику деталей низа обуви «Пролетарий» (Мароновский пер, 11–13).
3
Пятиэтажный дом № 10 по Бабьегородскому переулку до революции принадлежал купцам Талдыкиным