Трясясь от холода и сдерживая слезы я закивала не веря в то, что он предлагал и в то, что реально происходит со мной.
Кнут дал мне пару минут.
Сделав синхронно глубокий вдох мы прыгнули. Каждая секунда внутри этого ада казалась вечностью, но Кнут был рядом как и обещал и всего один раз схватив меня под водой за лицо вдохнул в меня спасительный глоток воздуха и потянул вперед, а затем резко вверх. И мощный поток воды налетевший со стороны подхватив нас вытолкнул наружу.
Кашляя и судорожно цепляясь за скальную площадку мы оказались в огромном гроте. Кнут выволок меня на скользкую холодную поверхность, тряся и выбивая по спине из моих лёгких остатки воды. А как он потом по-детски радовался и гладил меня по голове, что мы живы:
- Кнут силный. Вика силный. Получилас.
Затем мы оба сидели какое-то время молча и трясясь от холода и сырости грота. Меня не шуточно знобило, а главное не верилось в то, что я с помощью хурга проделала ЭТО в жутких тоннелях подземного мира.
Кнут был сосредоточен и долго что-то обдумывал. И вот наконец-то он подполз ко мне. Развязав и сняв платок с браслета он по-детски и извиняясь каждой черточкой на лице проговорил:
- Я приведу господина. Ты ждать. Кнут плыть сам.
- Пожалуйста, Кнут не оставляй, - взмолилась я предчувствуя не хорошее. Приблизилась к нему плотнее и хотела взять его за ладони, но он одернул их.
- Господин сказать моя. Кнут нельзя трогать.
Но я всё равно вцепилась в его руки и обхватила грубые пальцы:
- Спасибо, Кнут. Спасибо, что помог и я рада, что это был ты. Сибо… Но я здесь одна не смогу… Прошу…
- Ждать господина, - опустил он глаза на наши руки и медленно высвободил свои ладони, - Кнут долго плыть. Вика долго ждать. Не плакать. Ждать.
И он на меня так взглянул, что мне жутко захотелось сорваться в истерику. Я страшилась даже думать об этом:
- Долго? – сжала я зубы от всхлипа и слезы ручейками потекли по щекам.
И он не давая ложных надежд закивал указывая взглядом на воду:
- Кнут туда плыть.
- Я буду ждать, - и всё-таки всхлипывая обхватила его за шею, - Ждать. Вика ждать Кнута, - шептала я как заведенная.
Когда он исчез и вода сомкнулась над ним мне казалось, что Кнут был последним кого я видела перед смертью.
Время шло. Оно мертвецки тянулось измеряя отрезки моего ожидания всплесками воды о каменистую площадку.
Мне было холодно, голодно и трясло от страха и одиночества. Время ползло отблесками капель по каменистым стенам и с каждой этой каплей я теряла надежду на спасение сидя под стеной и поджав под себя коленки.
Время имеет много граней и теперь оно застряло в горле и мне с трудом приходилось его сглатывать отсчитывая роковые минуты. Я лежала в позе эмбриона пытаясь согреться и глотала бесконечные часы ожидания в надежде приблизить свое спасение.
Пространство казалось безликим, безжизненным и моя собственная жизнь теперь измерялась глотками, вздохами, тяжелыми хрипами и кашлем.
Потом накатило короткое прозрение. Паническая дрожь в теле заставила меня начать приседать в попытке согреться и танцевать жуткий танец с бубнами веря и не веря в то, что в этой пещере появится кто-то кроме меня. Сил во мне не осталось и я быстро устала так и не согревшись ни на минуту.
Я лежала у стены покашливая и уже ни на что не реагируя: не на всплеск воды, не на подземный гул в пещере, не на собственное хриплое дыхание. Я прибывала во власти сна который ложно согревает тело отправляя его за грань: к прекрасному свету, теплому солнцу, в уютную мягкую постель, туда где дом…
Не сразу я поняла, что происходит. Меня действительно окутало теплом, вжимая во что-то большое и надежное, щеки и глаза покрывали короткой нежностью приговаривая «Вика, Виктория, Виктория»…
Я с невероятным трудом приоткрыла веки и расплылась в улыбке: «Спасли».
Меня завернули в нечто большое и теплое, и жадно держали на коленях, прижимая голову к груди. И этот запах спасительной силы проникал в лёгкие по глотку, по крупицам вползал под кожу и успокаивал шепча:
- Виктория…
Жадно сминая меня в охапку, мужчина поднялся на ноги и перенёс на подводную малютку. И мы погрузились под воду. Внутри находилось ещё несколько человек среди которых был и Кнут. Ему я лишь слабо улыбнулась, сил сказать «Сибо» у меня не было. Я жалась изо всех сил к тому в чьих объятиях мне было так тепло, так надежно, а главное – я уже не была одна, меня окружали люди.
И моё время вновь изменилось, сейчас оно стучало молоточками в висках, отбивая четкий ритм и радуя трелью «будешь жить-жить-жить».