- Люби… - ласковый, как майский ветер, голос прозвучал прямо над самым ухом. Лишь от одного его звучания Билл готов был поверить, что попал в рай. Люди так говорить не могут. Столько нежности и блаженной любви может излучать только божественное создание. Но второе его слово утонуло в человеческом крике, приведшим Билла в чувство.
- Билл, Билл, Билл! Очнись, умоляю! – сильный удар по щеке, а затем холодная вода в лицо, и юноша почувствовал свое тело, тяжелое, ноющее со всех сторон и изнемогающее.
Он попытался пошевелить пальцем и понял, что парализован. От ужаса захотел закричать, но голосовые связки отказывались его слушаться. Все, что получилось из них выдавить, был лишь тихий стон. Но и этого было достаточно, чтобы его спаситель услышал.
- Слава Богу, жив! – счастливо воскликнул он и начал тереть бока Билла горячими руками, - Билл, Билли, держись, я вызвал скорую. Сейчас они приедут, и все будет хорошо. Ты только держись, слышишь?
Билл не знал, сколько времени прошло до тех пор, когда его привезли в больницу. Но это были самые мучительные минуты (или даже часы) его жизни. Еще дома, когда приехала скорая, в него начали вливать через воронку какую-то гадость, потом обливать то горячей, то холодной водой, и, что самое ужасное, после всех этих процедур в больнице его заставляли ходить по палате. Передвигаться на непослушных ногах, да еще и с открытыми глазами, было для него адской пыткой. Просто невыносимо хотелось спать, а еще… умереть.
Однако каким-то чудом юноше удалось пережить эту страшную ночь. К нему вернулись слух, зрение, голос. Он мог ходить без чьей-либо поддержки, и в общем-то все пришло в норму. Его мучил только один вопрос – зачем? Зачем он выжил? Зачем так не вовремя приехал брат, который должен был всю ночь гулять у друга на свадьбе? Зачем его так старательно спасали врачи? Зачем организм боролся из последних сил? Зачем?
Билл подошел к окну и забрался с ногами на широкий подоконник. Снаружи из низших туч сонно сыпался мелкий дождик. Он стал уже практически неотъемлемой частью этого месяца. Последнюю неделю или даже две солнце выглядывало из-за туч крайне редко. Так же и в жизни Билла уже давным-давно не было никаких просветлений, только суровая реальность как эти хмурые тучи нависала над ним, и так же, как капли дождя надоедливо стучали по крышам, человеческая черствость угнетала его с каждым днем все больше и больше. Он не мог вспомнить, когда последний раз искренне улыбался. Хотя чему улыбаться? Людям, которые за маской доброты скрывают самые злые намерения? Или жизни, в которой нет ни смысла, ни правды, ни любви, только беспросветная ложь, притворство и жестокость? Если ад есть, в чем Билл очень сомневался, то он без всяких сомнений здесь на Земле.
- Билл, привет, - брат вошел в палату настолько тихо, что Билл даже не заметил.
- Привет, Арне.
- Тебе уже лучше?
- Да.
- Может, тогда хотя бы повернешься ко мне лицом?
Билл без слов слез с подоконника и подошел к брату. В конце концов, тот ни в чем не виноват. Он всегда был добр к нему, проявлял даже скорее отцовскую нежели братскую заботу, спас его. Пускай Билл не хотел спасения, но все же брат это сделал с самыми чистыми намерениями.
- Билл, нам нужно серьезно поговорить.
- О чем? – он хотел придать голосу заинтересованность, но депрессия, в которой он пребывал уже очень длительное время, была слишком глубокой.
- Скажи честно, ты специально это сделал?
- Что?
- Отравился снотворным?
- Нет, что ты. Я просто не рассчитал дозу, - только не хватало еще, чтобы брат все понял.
- Билл, я и родители волнуемся за тебя не на шутку. Последние месяцы на тебе лица нет, а тут такие новости! Что мы должны думать?! Что это всего лишь случайность?! – Арне нервно сглотнул и посмотрел на младшего брата глазами, полными слез. – Мы очень любим тебя, Билл.
- Да? И отец тоже?
- Конечно, отец тоже тебя любит! Иногда он, конечно, может и вспылить, но он любит тебя!
- Не ври, - слова прозвучали слишком холодно, даже жестоко.
- Что? – голос Арне дрогнул, а по щекам начали медленно скатываться слезы, подобно противному дождю за окном.
«Он ни в чем не виноват», - отрезвляющее понимание даже вызвало жалость к любимому брату.
- Прости, Арне, прости меня… - мягко прошептал Билл и дрожащими руками обнял его.
- Ничего, Билл, я не обижаюсь. Только, пожалуйста, не делай больше глупостей. Я прошу тебя, пообещай мне, что ты больше никогда не сделаешь ничего подобного.
- Обещаю, - Билл всем своим существом ненавидел лгать, но еще больше он ненавидел причинять боль.
Жизнь постоянно толкает человека на плохой поступок, остается лишь выбирать меньшее из зол. И наименьшим злом Биллу сейчас казалось сделать то, что у него не вышло ранее. Да, он пообещал брату, что никогда больше не наложит на себя руки. Да, он понимал, что заставит родных страдать. Но жизнь так или иначе заставляет человечество страдать. Либо ты сам страдаешь, либо страдаешь, наблюдая за чужими страданиями, либо же причиняешь эти страдания. Есть правда еще один выход – надеть маску равнодушия и слиться с ней воедино. Однако здесь есть одно «но»: избавляясь от способности сострадать, ты рискуешь стать источником страданий, ведь грань между безразличностью и жестокостью слишком тонка.
Билл больше не хотел выбирать, не хотел быть частью страданий, не хотел быть их причиной. Он не хотел больше чувствовать, думать, сопоставлять и… снова страдать. Зачем? Он давно решил поставить жирную точку в своей жизни. Просто с первого раза не получилось. Ну, ничего. На этот раз у него точно выйдет.
Выйти из больницы ему не составило труда – в конце концов, ни брат, ни родители не говорили врачам о своих подозрениях по поводу попытки суицида, поэтому держать его никто не стал. Он сказал, что хочет прогуляться, ему поверили.
Вскоре он прибыл домой, где, к его радости, никого не было. Убедившись, что снотворного осталось слишком мало, парень быстро переоделся, взял ключи от машины и выбежал на улицу. Облака растянулись по небу длинными туманными прядями, мелкий дождь начинал расходиться, стремительно превращаясь в ливень.
«Вот черт! Умереть бы хоть в солнечный день, так нет, проклятый дождь все испортит!» - хотя какая разница, в какую погоду умирать?
Недолго думая, Билл завел машину и поехал по направлению к аптеке. Меж тучами внезапно сверкнула яркая молния, тонкой полосой рассекая их пополам. Затем разразился гром, и Билл что есть мощи надавил на педаль. Быстрее бы добраться до аптеки и обратно домой. Конечно, он не боялся грозы – он вообще уже ничего не боялся, но он ненавидел такую погоду. Хотя последнее время он ненавидел любую погоду.