— Я написал это для вас… — растеряно проговорил я, так и не дочитав.
— Я понимаю, — сказала Катерина, нанося на губы алую помаду.
— Мне хотелось бы…
— В тот вечер я просто подумала, что вы детектив, — произнесла Катерина. Она так и не повернулась, но я всё равно видел её лицо, отражавшееся в гримёрном зеркале. — Я ошиблась, — продолжила девушка, подкрашивая тушью ресницы, — А всё остальное было обычной вежливостью. Простите.
— Но… — вырвалось у меня, а певица тем временем щёлкнула колпачком туши, завершая макияж.
— Но мне пора на сцену, — подхватила она, резко развернувшись, и направившись к двери. Ткань её алого платья чуть развевалась, высокие шпильки цокали по старому паркету. Вдруг она остановилась в двух шагах от меня, так что я ещё не успел отступить, освобождая ей путь к двери, и произнесла: — Следующую песню я посвящаю вам. Ещё никому не удавалось попасть ко мне в гримёрную. Надеюсь, с Александром всё в порядке? — Она рассмеялась, задрав голову и прикрыв рот рукой, и я всё-таки отступил, пропуская даму к двери — мимо пронёсся кружащий голову аромат духов. Когда дверь отворилась, я увидел взволнованное покрасневшее лицо Сашки и его больные, но всё же горящие глаза.
— Прошу, миледи, — просипел он, также отступая.
Девушка кивнула ему и (о, Господи!) обернулась и игриво подмигнула мне.
По коридору зацокали быстрые каблучки, из зала донёсся звон оваций.
— Вот это девушка… — сказал Сашка, всё смотря в коридор, где только что прошла певица. — Тебе крупно повезло, дружище.
— Если бы, — вздохнул я. — Ещё всё так смутно, так неизвестно…
Она обозналась. Перепутала меня с детективом. И почему я понял это только тогда, когда сказала мне всё прямо в глаза, ведь было известно с самого начала… Решил, что в тот вечер она хотела со мной познакомиться? Что заметила то, как смотрю на неё поющую, то, как лихорадочно что-то записываю, и влюбилась? Бред. Полный бред.
Почему меня всегда тянет к шикарным девушкам? Возле них мужчины — словно мотыльки вокруг лампочки… И на меня, мотылька, такие дамы естественно не обращают никакого внимания.
Из «Авеню» я вышел раньше обычного. Не стал слушать пение Катерины. Промозглый ветер сбил мои волосы, и я вспомнил о забытой в гардеробе шляпе. Решив не возвращаться, поднял воротник пальто, вставил в зубы трубку и, глубоко засунув руки в карманы, побрёл к ближайшей станции метро.
Мой путь из ресторана до дома всегда один: от станции «Площадь памяти» до «Первомайской» по фиолетовой ветке и далее до «Дома обороны» по зелёной. Всего четыре станции и десять минут пути, считая пересадку. Но сегодня на пересадочной станции я не дождался состава. Иногда бывает такое: появляется желание изменить что-то в привычном жизненном ритме. Особенно когда очарование чем-то прекрасным вдруг превращается в обычную глупость и недоразумение. И вот, поддавшись этому порыву, я шагнул к эскалатору, ведущему вниз на улицу.
По дороге к моему дому находятся самые живописные места города: площадь борцов революции, набережная, мост влюблённых, Архитектурно-строительный университет… Но я не успел отойти от станции и на сотню метров, как около меня, выскользнув из потока электромобилей, появилась машина. Сначала я не придал этому значения и продолжил свой путь, но вскоре заметил, что машина медленно катится рядом со мной.
Это был чёрный Cadillac V8 1932 года. Его колёса — с белой резиной и кроваво-красными дисками — были выдвинуты из пазов, будто для парковки, но всё же исполняли функцию передвижения и добросовестно вращались, что, нужно признать, удивило меня, привыкшего видеть отечественные автомобили, работающие на обычной магнитной подушке.
Тонированное стекло чуть опустилось, и из салона донеслось:
— Снеговой, нужно полагать?
— Да, — опешивши, ответил я и остановился.
— Садитесь, — сказали из затормозившего автомобиля.
Задняя дверь с щелчком приоткрылась.
— А кто вы, собственно, такой? — спросил я, смотря в щель приспущенного стекла и пытаясь через неё разглядеть водителя.
После небольшой заминки из щели проговорили:
— Это насчёт певицы.
— Какой? — тупо спросил я, ясно понимая, о ком говорит водитель, и чувствуя, как от этого понимания начинает холодеть внутри. Что с ней случилось?..
— Да садитесь же вы, — устало и чуть насмешливо протянул голос. — Не хочу вас уговаривать… но дело серьёзное.
Я посмотрел на серебристую дверную ручку и заметил отражение круглых фонарей. Поколебавшись, всё же взялся за неё, открыл дверцу и забрался в салон.
В машине было темно. Кожаное кресло скрипело, когда я устраивался поудобнее. Из динамиков сзади доносилось тихое женское пение.
— Не беспокойтесь вы так, — ободряюще сказал водитель, взглянув на меня через зеркало заднего вида чёрными линзами очков. — И прекратите ёрзать. Обивка новая.
Машина тронулась и сразу вклинилась в поток. Меня насторожила эта резкость манёвров, но её причину я понял не сразу.
— Куда мы едем? — спросил я после того, как электромобиль повернул на ближайшем перекрёстке.
Водитель пропустил мой вопрос и перешёл сразу к делу.
— Вам не стоит больше посещать «Авеню», — сказал он, снова резко выкрутив руль.
— Это ещё почему? — удивился я и заметил: — На автопилоте при таком движении безопасней…
— И с Катериной вы больше не увидитесь, — перебил водитель. Он явно не слушал, что я ему говорю.
— А это не вам решать, — буркнул я, поняв, что собеседник блефует и ничего серьёзного с Катериной не случилось. — Вы очередной её поклонник? Так знайте, что…
— А вам ведь уже намекали, но вы так и не поняли.
— Намекали?
— Голова уже не болит? — Водитель чуть обернулся на меня, поглядев над очками и сверкнув краем золотой улыбки из-за поднятого воротника. Шляпа его была сдвинута назад, виднелся широкий бритый лоб.
— Причём здесь?.. — Я машинально потянулся к недавно ушибленному затылку.
— Вы меня поняли, — проговорил водитель. — А если нет… моему боссу это не понравится. Учтите: будут последствия.
— Вы мне угрожаете? — Я, стиснув зубы, попытался унять дрожащий от негодования подбородок.
— Вы не против? — Водитель вставил между губ сигарету, прикурил и выдохнул вверх. В нос тут же ударил удушающий запах табака.
— Прекратите! — крикнул я, прерываемый собственным кашлем. — Остановите машину!..
— Да пожалуйста.
Электромобиль резко затормозил, так что я ударился щекой о подголовник переднего пассажирского. Дверь автоматически открылась.
Я выскочил на улицу. А чёрный Cadillac V8 уже сорвался с места, обдав дымом от покрышек.
— Негодяй, — сказал я вслед машине и огляделся.
Центральный вход в Александровский сад. Его арка с восемью белыми колоннами приветливо помигивала новогодними огнями. Рядом проходила улица Профсоюзная: двухъярусная, всегда оживлённая автомагистраль, а над ней — жёлтая ветка метрополитена.
Медленно, крупинка за крупинкой начал падать снег. Несмотря на близость дороги, вокруг было тихо и спокойно. Не было видно ни одной гуляющей пары, лишь далеко на пустом тротуаре шевелился золотистый силуэт андроида с метлой.
Я достал трубку и начал нервно втягивать и выдыхать пар. Произошедшее сильно взволновало и возмутило меня. Что ещё за бандит, сумасшедший поклонник Катерины? В порядке вещей: вызвать конкурента на риторический армрестлинг, виртуальную дуэль или в крайнем случае на фехтование, но чтобы такое… Следить за человеком от самой работы, затем обманом заманить в машину, рулить собственноручно без автопилота, угрожать и дышать табачным дымом прямо в лицо!.. Жаль, что я не запомнил номер его машины. О таких ненормальных просто необходимо сообщать в полицию нравов. Девианты, чтоб их…
Трубка не помогала отвлечься, и я, решив, что стоит прогуляться и подышать свежим воздухом, зашагал в сторону арки. В голове раз за разом прокручивалась ситуация в машине. Я представлял себе разные варианты: вот я вызываю мерзавца на дуэль, вот выхватываю у него сигарету и тушу о новую кожаную обивку, а затем мы стоим друг напротив друга в заснеженном лесу, словно Пушкин с Дантесом. Он стреляет и промахивается… стреляю я — и убиваю Дантеса…