— Но, возвращаясь к нашим мотивам… — начал он.
— И мне очень повезло, — продолжал Хилари, — что я привлёк человека, раскрывшего дело Харригана. Очень повезло. Любопытное дело, не правда ли? Убийство в запертой комнате, если я правильно припоминаю.
— Да, — терпеливо проговорил Маршалл. — Но, возвращаясь к нашему нынешнему делу: это чепуха, мистер Фоулкс, говорить, что никто не хочет вас убить. На земле нет ни одного человека, о ком можно было бы такое сказать. Естественно, вы можете предложить какие-то кандидатуры?
— Откровенно говоря, лейтенант, нет, — озадачился Хилари. — Поверьте. Я веду тихую, мирную и ненавязчивую жизнь. У меня нет близких друзей, а значит, и близких врагов. Моя жена верна мне, а я ей.
— И вы богаты.
— Это так. Но обязательно ли этот факт означает, что кто-то хочет меня убить?
— Боюсь, что так. Секс и деньги — два преобладающих мотива для убийства, а из них двух я всегда ставлю на деньги. Так что позвольте спросить: кто ваш наследник?
— Моя жена, конечно. Детей у нас нет. Мисс Грин, с которой вы только что познакомились, получит приятный пожизненный доход из трастового фонда. В остальном моя жена наследует всё имущество.
— Включая права на наследие вашего отца?
— Естественно.
— А кто будет выступать как литературный душеприказчик прав на Фоулкса?
— Брат моей жены, Д. Вэнс Уимпол. Он казался логичным выбором для этой должности, поскольку отец его был, на мой вкус, кем-то вроде самозваного Босуэлла[25]. Более того, он сам пишет, хоть и всякое бульварное чтиво, — эти ужасные слова Хилари произнёс с невыразимым пренебрежением, — и вообще член семьи в высшей степени. Он не только мой шурин; скоро он женится на моей кузине.
— Следовательно, после вашей смерти этот мистер Уимпол получит жену с приятным пожизненным доходом и контроль над чрезвычайно ценной литературной собственностью?
Хилари как будто смутился.
— Вздор, мой дорогой лейтенант. Сущий вздор. Вэнс — чудак, если хотите, безумец, но убийца? Бог мой! Кроме того, он сейчас на Камчатке, или в Каламазу, или в каком-нибудь другом диковинном месте. Шоколадки были посланы из Лос-Анджелеса.
Маршалл безнадёжно искал, куда бы выбить трубку.
— Мистер Фоулкс, если вы настаиваете на том, что на вас покушаются, и это определённо подтверждается отчётом химика, то вы должны признать, что у кого-то есть на то причина. Очевидно, ваша жена, ваша кузина и ваш шурин существенно выигрывают от вашей смерти. Как насчёт кого-то ещё? Вы… У вас были когда-нибудь деловые враги? Например, в силу вашего управления наследием Фоулкса?
Хилари вновь принял позу, сопровождавшуюся подёргиванием мочки.
— Похоже, вы отзывчивый человек, лейтенант. Столь многие не понимают трудности моего положения.
— Да?
— Если бы мой отец изобрёл мышеловку мистера Эмерсона[26], никто бы не оспаривал моего права взимать плату с тех, кто следует проторенной дорогой к его двери. Если бы мой отец построил какое-нибудь крупное и всемирно известное предприятие, никто, кроме коммуниста, не пожалел бы, что я получаю от него доходы. Но, поскольку мой отец обогатил мир великим персонажом и множеством бессмертных повествований, иные люди насмехаются надо мной и утверждают, что я не имею прав на этот доход. Как вам хорошо известно, у меня есть все законные права. Наши законы об авторском праве защищают потомство автора столь же тщательно, как и самого автора. И у меня есть и моральное право. Собственно говоря, это моральный долг. Моральный долг следить, чтобы труд моего отца уважали, чтобы он не попал в общественное достояние, где любой незначительный болван сможет делать с ним всё, что пожелает, чтобы произведения Фаулера Фоулкса охранялись столь же тщательно и сейчас, как он сам их охранял при жизни.
— Короче говоря, — подытожил Маршалл, — вы всё же полагаете, что могли нажить себе каких-либо врагов, управляя наследием отца.
— Это возможно. Возможно, хотя кажется нелепым, что столь мелкая вражда может привести к убийству. Но, если вы требуете откровенности, лейтенант, то я не могу вспомнить никого, кто мог бы хотеть убить меня, Хилари Фоулкса, конкретного человека. Подобные атаки должны быть направлены против сына Фаулера Фоулкса, против управляющего наследием Фоулкса.
— Ещё один момент. Ваш день рождения. Если выбрать этот день, то можно быть уверенным, что вы откроете коробку, к которой в ином случае могли бы отнестись с подозрением. Не указывает ли это на близкое знакомство?
25
Джеймс Босуэлл (1740–1795) — шотландский мемуарист, прославившийся подробной двухтомной биографией английского критика и филолога Сэмюэла Джонсона, с которым долгие годы общался, подробно фиксируя его слова. Имя Босуэлла стало нарицательным.
26
Имеется в виду афоризм американского философа Ральфа Уолдо Эмерсона (1803–1882): “Изобрети мышеловку лучше, и мир проторит дорогу к твоей двери”.