— А у меня есть право гневаться. Здесь я…
Теренс Маршалл испытал облегчение, когда вошла его жена.
— Не буду спрашивать вас, хотите ли вы видеть, как дети спят, — приветствовала она гостей, — потому что вы всегда были такими ягнёночками, что я чувствую, как должна хотя бы раз вас пощадить. Кроме того, ужин готов.
Дунканы обрадовались обоим объявлениям
— Я хочу, чтобы ты сделала мне одолжение, Конча, — сообщил лейтенант Маршалл, занимаясь задними лапами кролика.
— Давай, — посоветовал жене Мэтт. — За готовку Леоны всё равно ничем не отплатишь сполна.
— Я завидую, — надулась Конча. — Когда готовлю я, он просто садится, ест и ничего говорит. Только, наверное, так и должно быть… Какое одолжение, лейтенант?
— Я бы очень хотел, чтобы ты звала меня Теренс. Ненавижу выглядеть официально вне службы. Но одолжение вполне официальное. Мне нужен совет сестры Урсулы по одному вопросу, и я хотел бы, чтобы ты съездила со мной в монастырь.
— Зачем?
— Зачем? Ну, я даже не знаю. Я могу с величайшим апломбом врываться в Величественные Особняки Богатеев, мне удаётся даже выглядеть не слишком неуместным среди любителей глубоководного плавания; но единственное место в городе Лос-Анджелес, где я чувствую себя особенно смутно, это тот монастырь. Пойдём вместе, будешь держать меня за руку.
— При одном условии: Леона даст мне рецепт этого кролика.
— Справедливо. Не возражаешь, если украду твою жену завтра днём, Мэтт?
— Он даже не заметит. Работает над фантастическим романом.
— О. Ещё кролика, Мэтт? Полезной магии плодородия?
Мэтт Дункан удивлённо и задумчиво посмотрел на него.
— Спасибо. Смотри, Теренс. Исходя из всего твоего опыта, каков единственно безопасный и верный способ совершить убийство?
— Думаю, единственный известный мне способ — доставить твою жертву в Вашингтон. По-моему, столичная полиция уже лет пятнадцать не предъявляла обвинения в убийстве. Годится для твоих планов? Только, конечно, если это женщина, они могут подвести тебя под акт Манна[3]. Полагаю, убийство — цель аморальная.
— Это мужчина, — мрачно изрек Мэтт. — По крайней мере, так мне кажется.
— Забавно, — заметила Леона. — У нас всё время за обеденным столом обсуждают убийства, но уже совершённые. Новый подход. Кто же жертва?
— Дражайший мой Хилари. Для вас Хилари Сент-Джон Фоулкс.
— Фоулкс?
— Единственный сын и наследник покойного великого Фаулера Фоулкса, о кончине которого никто так не сожалеет, как бедняги, вынужденные иметь дело с его сыном.
— Но кто такой Фаулер Фоулкс? — спросила Леона.
Маршалл расхохотался.
— Ну и жена у меня! Она любит детективы, но приучить её читать по-настоящему важные книги… Да, чёрт возьми, я вырос на историях о докторе Дерринджере, и ничто не может их превзойти. Они священны, вот. Но зачем убивать Хилари?
— Познакомься с ним, — сказал Мэтт. — Пообщайся хоть раз. Этого хватит. Не нужны никакие другие мотивы. Собственно говоря, я сам не зашёл дальше, а посмотри на меня.
— Убийство безупречно альтруистическое?
— Не совсем. Но каков твой совет по поводу метода?
— Представь меня ему однажды, и я поставлю диагноз. Метод следует избирать индивидуально. Артистизм Преступления; вот девиз Маршалла.
— Пусть говорят, — терпеливо уступила Конча. — Но, Леона, насчёт этого кролика…
— О, да. Очень просто, но недурно. Нарежь кролика, собери обратно и положи в форму для выпечки. Поверх нашинкуй лук, зелёный перец и солёную свинину, всё посыпь паприкой. И помни — никакой соли, всё возьмёт на себя свинина.
— Нашим жёнам обмениваться рецептами куда проще, чем нам, — продолжал говорить Маршалл Мэтту. — Убийство не так легко свести к формуле. Нужно ухватиться за неумолимо верное, но мимолётное мгновение.
— Залей стаканом кипятка и запекай в духовке на среднем огне примерно час (обычно этого хватает) или, может, полтора часа. Примерно на половине этого времени можешь слить часть жидкости; кролик истекает соком. Из него и остатков на сковородке, когда закончишь, можно сделать подливку.
— Это самый простой способ приготовить кролика, какой я когда-либо слышала, и… — Конча отложила косточку, которую грызла, и облизала пальцы, — безусловно, лучший. Есть карандаш, Мэтт?
Мэтт нащупал карандаш и посмотрел на лейтенанта.
— Насчёт того убийства, Теренс. Ты думаешь, я шучу? — Его улыбка была жёсткой и резкой.
Приняв молниеносное решение, капитан Комета выключил телевизор и прижал синхросинтетическую селенохромовую сетку к своему загорелому запястью.
3
Принятый в 1910 году в целях борьбы с проституцией федеральный закон США, запрещавший перевозку женщин и детей “в аморальных целях”