Произошедший примерно через 100 млн. лет следующий кембрийский «популяционный взрыв» скелетных беспозвоночных не был, таким образом, первой внезапной вспышкой метазоа, основные филетические стволы которых уже давно разошлись. Трудно установить прямую эволюционную связь известных групп фауны вендско-эдиакарской биоты бесскелетных метазоа со скелетными организмами кембрия, но высокий уровень дифференциации беспозвоночных венда, несомненно, сближает их с фанерозойским миром животных, несмотря на значительную специфичность и как бы завершенность биоты венда.
Если говорить о биоте вендского периода в целом, то в ней сохраняют свое место все названные ранее довендские группы микроорганизмов (а это таксоны царств, типов и классов). Совершенно исключительное значение приобретают разнообразные бесскелетные метазоа, следы жизнедеятельности бентосных беспозвоночных, водоросли, с неминерализованным слоевищем, ясной клеточной структурой и органами спороношения, существенно усложненные группы различного фитопланктона синезеленых, зеленых, красных и других водорослей (вплоть до гигантских сфер Chuariomorphida), нераспознаваемый пока микрозоопланктон, возможные актиномицеты, грибы, первые споровые растения амфибийного или континентального происхождения. В конце венда появились водоросли с обызвествленным слоевищем и первые метазоа с самыми ранними проявлениями склеротизации тканей на основе органических матриц и путем минерализации.
У нас пока нет явных свидетельств экологического характера, объясняющих отсутствие тканевой минерализации в докембрии. Многочисленные гипотезы, высказанные по этому поводу, не выдерживают критики. К тому же мы не можем указать существенных различий в обстановках венда и кембрия: скорее, они были сходными. Биохимические механизмы формирования минерализованных скелетов, по-видимому, не эволюционировали или не проявлялись во время радиации мегаскопических метазоа в раннем и среднем венде. К тому же (а это надо иметь в виду) многие группы организмов, характерных для венда, не обладали скелетом в силу своей организации, так же как и сейчас не имеют скелета большое количество морских беспозвоночных - сифонофоры, актинии, аплакофоры, плоские черви, сипункулиды, аннелиды, оболочники и др.
Мы располагаем, однако, несколькими фактами, позволяющими утверждать, что в венде на уровне массового распространения вендо-эдиакарской фауны в некоторых группах животного царства биохимические механизмы склеротизации тканей уже проявлялись.
Об этом свидетельствуют прежде всего находки сабеллидитид и сколекодонтоморфных редкиний на редкинском уровне валдайской серии венда на Русской платформе.
О наличии спикул (хотя мы и не знаем их вещественного состава) у некоторых вендских колониальных полипов можно судить по тонким узким отпечаткам, расположенным ориентированно на главном стебле, как, например, у известных эдиакарских арборей. О находках спикул в докембрийских толщах сообщалось много раз. Позже большинство этих находок было подвергнуто ревизии, но не считаться с этим материалом нельзя. Так, в группе Тиндир на Аляске обнаружены мелкие окаменелости, описанные как плоские черви класса турбеллярий. Повторное изучение этих образований склонило исследователей к мнению, что описанные фоссилии являются спикулами, напоминающими спикулы губок гексактиннелид, а возраст вмещающих пород - кембрийский. Резко рельефные отпечатки некоторых вендских форм, в частности птеридинид, заставляют предполагать наличие у них достаточно жестких, вероятнее всего, органических скелетных элементов.
Вендская фауна СССР (особенно Русской платформы после открытия крупнейших местонахождений в Беломорском и Подольском регионах) сейчас является самой богатой в мире: она включает многие десятки родов и тысячи экземпляров. Эта фауна связана с наиболее полной стратиграфической последовательностью между рифеем и кембрием и сопровождается богатой и разнообразной ассоциацией других групп органического мира. На основании данного материала можно делать наиболее обоснованные общебиологические выводы, касающиеся специфики вендского этапа эволюции.