А в зале сидели мужчины. Судья Петр Алексеевич говорил с городничим о новом способе откармливать гусей толченым кирпичом. Петр Алексеевич сидел на стуле, а низенький, тощенький городничий так и прыгал перед ним с чашкою пунша в руке и пискливо кричал от всего усердия. И прочие все шумели на порядках. Шум, гам такой, точно как на мосту в Макарьевской ярмарке. Уж на что Пятачков — и тот кричал, споря с казначейским сыном о том, что пользительнее: ром или кизлярка. Безмолвствовали только Федор Дмитрич да Николай Максимыч, из которых первый стоял перед дверьми гостиной, а другой в переднем углу. Известно, как влюбленный и стихотвор. Влюбленные всегда смотрят на то место, на котором сидит она, а стихотворы тоже, известное дело, помещаются в углу — от толпы, знаете, подальше.
Зашумели в прихожей; приехал майор с офицерами…[1]
1
Эти рассказы были впервые опубликованы в «Литературной газете» за 1840 год (№ 52, 80) и по сути дела представляли отрывки из задуманного П. М. Мельниковым романа «Торин», состоящего из пяти глав («Звезда Троеславля», «Новый исправник», «Ивановская красавица», «Заочная любовь» и «Он ли?»). Главу «Звезда Троеславля» П. Мельников закончил и отправил в «Отечественные записки» А. Краевскому. Не получив одобрительного отзыва, он прекратил дальнейшую работу над романом.