И кинул Харрад клич среди соленых северных скал, и на него явился Король Птиц. Их каменные ножи мерцали, их крики ревели, и, когда наконец Фогел был повержен, Король-Ондатра выскоблил из его черепа глаза и расплакался. Кровь птицы смешалась со слезами Ондатры и упала на землю. Мир дрогнул. Из того места начала идти вода, что была черной, как сам мрак. То было рождение великой реки Тирнан, что отделяет мир тени от мира телесного. Харрад насадил один глаз Фогела на крюк и закинул его в разлившиеся воды. Второй глаз он пожрал, как животное. Вскоре ему улыбнулась удача, и он выловил Смерть и вкусил ее сладкой плоти. В один миг, мир будто умер. Солнце не грело больше Проклятого Короля. Теперь он стал бессмертен, какими не были Те, что его породили. Но он проклят в отличие от остальных. Теперь он вечен, ничто и никто его не убьет. А род его проклят навеки. Он может породить лишь дочерей, а те никогда не дадут ему внуков. В глазах его теперь не по одному зрачку, а по четыре в каждом. И обречены они жрать глаза друг друга, впитывая силы друг друга и безумие друг друга. Повторяя отцовские грехи раз за разом.
Он промчался вихрем до края Птиц и похитил сестру Фогела. Та, что была Сестрой Птицой, стала женой Ондатры. И родила она от него трех дочерей, родившихся в один год и один день, все похожие и разные. Первая — Ида, слепая и слабая, но впитавшая в полной мере отцовского безумия, та, что пожрала свои глаза, сделавшись смертной, но никто так и не смог ее сразить. Элайза — в каждом из ее глаз по три зрачка, она мудрее самой жизни, но вечно жаждет крови и никогда не сможет расправиться с этой жаждой. Дейрдре — оленьи глаза, печальные и влажные, она — Владычица Воды. Все они первые Королевы.
Они выросли быстро, окрепли и вместе с отцом подняли клич против Богов и Птиц. Та битва была не из легких, но Боги умирали, а Ондатра и его дочери были не побеждены. Ида заключила Птиц в глубокие пещеры под землей, лишив их возможности летать и видеть свет. Вся семья Владыки Птиц была обращена в холодный камень, и поныне стоят их безглазые фигуры в Заливе Горя. Тогда погибло столько, что не хватит матерей и дочерей во всех мирах, чтобы их оплакивать. Все Древние Боги были повержены. И стала эта земля зваться Фусхакс по велению Короля-Ондатры.
Харрад покинул этот мир, создавая новые и порождая все больше дочерей, каждая из которых представляла собой что-то божественное, так родились на свет и Королева лесов, и Королева Зверей, и Королева обмана, и я, Королева Теней… И ты, моя милая Раннвейг, хранитель Огня», — рассказывала Шандорна, изучая меня своими змеиными глазами.
Я сидела не то чтобы озадаченной, я была, мягко говоря, в шоке. В какой передряге очутилась, чего от меня хотят, я толком не могла понять. Но Шандорна продолжала.
— Ты появилась вовремя, — уже более серьезно сказала Шандорна. — Пока не родилась и не вернулась в Фусхакс Королева, то, что она несет своим существованием, исчерпаемо. Посмотри вокруг, у нас нет огня. Ни у кого. Те, у кого есть хотя бы свечка, берегут этот огонек, лишь бы он не погас. Огонь стоит дороже пряностей и золотых украшений. Людям не согреться в холод, не приготовить себе еды, не сжечь тела покойных. Ты такая же, как мы. Проклятая и вечно одинокая, моя милая Раннвейг.
Женщина чуть печально улыбнулась.
— Ты должна попасть в Великий горн, разжечь там пламя, и, когда потечет по горе огонь, люди узнают, что ты вернулась. Но чтобы туда попасть, ты должна встретить трех Перворожденных Королев и получить у них ключи от входа в Гору. По дороге ты должна будешь разжечь свое пламя. Явить свою истинную силу. У тебя глаза, почти как у Отца. Лишь на малость отличаются. Ты будешь одной из сильнейших. Однажды. Будет сложно, но… Когда рядом есть кто-то, наверное, будет проще.
Шандорна махнула рукой. Из мрака вышел молодой мужчина, на вид ему было двадцать пять, может, чуть больше. Он был облачен в черный кожаный доспех, в руке держал длинное копье, острие которого, было, видимо, выщерблено из какой-то кости. За спиной красовался длинный плащ, на котором были вышиты листья, капюшон был откинут, поэтому я могла его рассмотреть. Бледный, как поганка, высокий, не особо крепкий на вид. Иссиня-черные прямые волосы были убраны в не особо аккуратный хвост, доходили ему где-то до середины лопаток. Глаза темно-серые, будто горевшие каким-то глубинным пламенем. Нос с горбинкой, соболиные брови, высокий лоб. Часть лица, от середины носа и прямо до линии роста волос были в черной боевой раскраске, будто пытались скрыть множество глубоких и несколько уродливых шрамов вокруг его глаз, словно кто-то спешно пытался эти самые глаза выскоблить ножом.